Вымирание
Шрифт:
Пожалуй, она бы предпочла, чтобы он остался рядом с ней и на ночь - то есть, находился в этой же комнате, ничего большего. Не скрывая своих симпатий к Леониду, Татьяна и не мыслила о сближении с ним. Любовь к мужу не угасла, в отличие от его жизни, а в ситуации, когда неизвестно, что будет завтра, женщина не хотела сильно привязываться ни к кому.
В какой-то момент ей всё-таки удалось отключиться, потому что когда шаги за дверью разбудили её, на часах была уже половина первого.
Татьяна привстала на постели, щурясь в почти полной темноте, едва разгоняемой проникающими через окно отсветами далёких
"И почему они так осторожны, стараются сильно не шуметь? Неужто забота об отдыхающей даме? Вот уж вряд ли".
Ответ пришёл вместе с приглушёнными ударами, доносящимися снаружи. Ещё не совсем очнувшись ото сна, женщина не сразу сообразила, что колотят в металлические ворота.
Она скинула одеяло и неприятно удивилась тому, как холодно в комнате. Не совсем подходящий ей по размеру халатик, найденный среди вещей бывшей хозяйки, спасти никак не мог. Взяв пистолет, Татьяна прокралась в гостиную.
Оба мужчины находились там. В полутьме женщина с трудом различала их силуэты на фоне окна.
– Что происходит?
– шёпотом спросила она и упавшим голосом уточнила: - Это они?
– Кто ж ещё?
– хмыкнул Михаил.
– Похоже, нас всё-таки нашли.
– Но как?
– покачал головой Сутурин.
– Даже днём, когда мы ходили туда-сюда по дому, они нас не чуяли. А теперь-то мы вообще мирно спали и не шумели.
– Может, их чувства обостряются ночью?
– предположила Татьяна, обхватив себя руками, чтобы унять озноб (пистолет пришлось положить на валик дивана).
– Кто ж их знает, - ответил Леонид.
– Сукины дети никак не хотят оставлять нас в покое, - произнёс Афанасьев и прислонился к стене. Женщина уловила запах спиртного - крепкого, определённо не пива.
– И что мы теперь будем делать?
– спросила она.
– Ничего, - сказал Сутурин.
– Им не проникнуть сюда. Мы в безопасности.
– Мне бы твою уверенность, - промолвила она, косясь на Михаила.
– Как пить дать не пробраться, - буркнул тот.
– Им придётся научиться летать.
Татьяна предпочла не озвучивать идею, что это уже не люди, и потому неизвестно, какие способности у них открылись.
– Думаю, можно вернуться в свои комнаты, - предложил Сутурин.
– Шутишь? Я больше не смогу заснуть, - возразила она.
– Смо-о-ожешь, - протянул Афанасьев.
– Не этой ночью, так завтра. Рано или поздно, док, ты просто упадёшь.
– Так или иначе, он прав, - кивнул Леонид.
– Боюсь, нам придётся привыкать к этому шуму.
– Хороша перспектива, - пробурчала женщина.
Больше они не разговаривали. Ещё с минуту постояв в тишине, прислушиваясь к грохоту, доносящемуся со стороны ворот, Татьяна направилась к своей комнате. Леонид тоже отошёл от окна, а Михаил остался, с неразборчивыми бормотаниями плюхнувшись в кресло.
Подойдя к своей двери, женщина остановилась и, прежде чем успела поддаться сомнениям, обратилась к Сутурину:
– Я и вправду не усну теперь. Не верю, что мы так уж недосягаемы здесь.
– Но выбора ведь нет, - ответил он.
– Как насчёт дежурств? Один спит, другой бодрствует.
Татьяна не нужно было видеть лица Леонида - его молчание говорило
– Ну давай. Когда ты рядом, мне спокойнее.
– Я же и так рядом.
– Ты понимаешь, о чём я.
Он снова помешкал с ответом, и на этот раз она его не торопила.
– Ладно, - наконец, сказал он.
– Спасибо, - произнесла Татьяна, впуская его в свою комнату.
Задёрнув плотные шторы, она зажгла свечу и в её неровном свете увидела, сколь бледен мужчина.
– Слушай, а ты в порядке вообще?
– с беспокойством спросила она.
– Если ты намекаешь, не собираюсь ли я на тебя броситься, то ответ - нет, не собираюсь.
– Наверное, тебе просто нужно выспаться, - произнесла женщина, чувствуя себя виноватой.
– Я буду первая дежурить.
– Хорошо, - вяло улыбнулся Леонид, располагаясь на постели.
– Разбуди меня через пару часиков...
– Обязательно, - ответила Татьяна. Такая ложь была совсем не в тягость.
Кивнув то ли ей, то ли себе, Сутурин повернулся на бок и уже через минуту ровно засопел. Женщина положила пистолет супруга рядом с собой и заняла стул, на котором провела немалую часть этого дня.
"Эх, сейчас бы крепкого горячего кофе", - с тоской подумала она, устраиваясь поудобнее и приготовившись к утомительному бодрствованию.
* * *
На доводку машины у Анатолия ушла большая часть ночи. Он трудился неспешно, отрешённо, думая больше о своих дальнейших планах, чем о процессе. Руками у него всегда получалось работать лучше, нежели головой.
Основной задачей, которую он поставил перед собой, было превращение внедорожника в максимально безопасное средство передвижения. Безопасное для водителя, а никак не для окружающих. Проценко установил, наконец, давно дожидавшийся своего часа "кенгурятник": массивную конструкцию из хромированных труб, охватывающую весь передок автомобиля и немного выступающую за габариты кузова. И если это вызвало бы у Стаса, бывшего владельца машины, одобрение, то защита лобового стекла привела бы в ужас. Анатолий не мудрствовал - он просто приварил к передним стойкам крыши несколько стальных прутьев, предварительно загнув их по краям, чтобы они не прилегали к стеклу плотно. Получилось в высшей степени не эстетично, особенно в местах сварки, где краска обуглилась, зато должно было предотвратить неприятные последствия наезда на "зомби". Точно так же мужчина защитил все окна, оставив нетронутым только люк в крыше. На всякий случай - мало ли что, оглянуться не успеешь, а твоя крепость станет твоей же могилой.
Занимаясь машиной, Проценко слушал тяжёлый рок. Приверженцем такой музыки он не был, в отличие от Стаса, но поскольку других кассет в здании не обнаружилось, включил то, что имелось. С некоторым удивлением Анатолий понял, что ему нравится - он даже сделал погромче, наплевав на "зомби", которые не заставили себя ждать.
Когда работа была, наконец, завершена, мужчина, отойдя на несколько шагов и осмотрев результат своих трудов, испытал удовлетворение и, пожалуй, гордость. Теперь он будет чувствовать себя гораздо увереннее, выбираясь в город.