Вымирание

Кусков Евгений Сергеевич

– Знаю, - мрачно промолвила она.

– Приходилось сталкиваться?
– наконец-то в голосе мужчины появились намёки на заинтересованность.

– Да. Но я не собираюсь сейчас предаваться воспоминаниям. Лучше Вы ответьте - что это за место?

Дмитрий Аркадьевич поёрзал на стуле.

– Что, это такая великая тайна?
– выжидающе посмотрела на него она.

– Это не обычная больница, как Вы, полагаю, уже заметили, - потирая лоб, произнёс он.

– Ещё бы, - согласилась женщина, окидывая взглядом комнату.

– До начала

эпидемии это было закрытое учреждение.

Мужчина замолчал, похоже, не собираясь вдаваться в подробности.

– А сколько здесь людей?
– не выдержав, громко спросила Татьяна, начиная терять терпение.

– Персонал - около сотни. Плюс полтора десятка выживших, вроде Вас.

– В смысле?
– удивилась она.
– А вы, то есть, персонал, разве не такие же, как мы?

– Если Вы про естественный иммунитет к болезни, то нет, - ответил доктор и вздохнул - видимо поняв, что избежать долгого разговора не удастся.
– Но мы на заражённой территории, поэтому здание полностью ограждено от поступления воздуха снаружи, а все люди извне прошли тщательную обработку, прежде чем мы вступили с ними в непосредственный контакт.

– Вот как?
– Татьяна бросила взгляд на окно, которое продолжала атаковать неустанная метель. Оно действительно выглядело необычно - рама оказалась сделана не из дерева, а из пластика, и вдобавок не открывалась.
– И в каком мы городе?

– Мы не в городе.

– А где же?

– Послушайте, сейчас середина ночи. Я жутко устал и, коль скоро Вы в порядке, предпочёл бы вернуться к себе. Если Вы более не хотите отдыхать, можете пройти к своей дочери, но я бы всё-таки порекомендовал дождаться утра. У неё высокая температура и она спит.

– Пожалуй, я так и сделаю, - сказала женщина и не без сарказма спросила: - А по коридорам гулять можно?

– Мы стараемся экономить электричество, поэтому почти везде свет не горит. Вдобавок, в этом крыле больше нет других пациентов.

– Почему я отдельно?

– Потому что Вы пострадали сильнее остальных. Теперь прошу меня извинить, - Дмитрий Аркадьевич встал и направился к двери.

Татьяна последовала за ним.

– Доктор, можно я теперь отправлюсь спать?
– обратилась к мужчине медсестра.

– Вы на посту, Лена.

– Да, но я жутко устала.

– Вы же отдыхали днём, - нахмурился он.

– Знаю, и всё равно мне нехорошо.

– Может, Вы приболели?

– Может, - неуверенно ответила девушка.
– У меня болит голова и такая разбитость...

– Откровенно говоря, и у меня тоже. Видимо, погода так действует, - пожал плечами доктор.

Татьяна, ставшая невольной свидетельницей этого диалога, замерла. Неожиданная жуткая догадка пронзила её мозг, ноги подкосились, и она упала бы, не будь рядом стола дежурной.

– Я же говорил - Вам рано выходить!
– раздражённо бросил Дмитрий Аркадьевич.

– Эти симптомы!..
– с трудом выдавила из себя Татьяна.
– Похожие были у людей перед тем, как...

–

О чём Вы?

– О Вас!
– выпалила женщина.
– Как давно Вам плохо?

– Часов пять. Но я не понимаю, куда Вы клоните.

– То же самое было у моего мужа и остальных горожан! А потом они превратились в этих существ!

Мужчина озадаченно посмотрел на медсестру.

– Нет, Вы заблуждаетесь. Мы приняли все меры предосторожности и уверены, что нам не грозит...

– Где Ксения?
– крикнула Татьяна, оборвав его на полуслове.
– Где она?!

– В западном крыле, - ответила девушка растерянно.

– Как туда пройти?

– Послушайте, я действительно думаю, что Вы перенервничали...

На этот раз женщине не пришлось вмешиваться - доктор замолк сам.

И почти одновременно с медсестрой осел на пол без чувств.

– Нет, - обхватив голову, простонала Татьяна.
– Нет! НЕТ!!!

* * *

Ксению разбудила внезапно возникшая тяжесть. Проснувшись, она увидела, что на ней без чувств лежит медсестра, которая всегда мило улыбалась, проведывая её.

Было очень тихо. Даже для ночи. Сквозь застилающую разум пелену сильного жара до девочки доносились чьи-то шаги, негромкий голос, стук дверей. Сейчас же она не слышала ничего, и это её очень пугало.

Она попробовала потрясти медсестру за плечо, тихонько позвала её, боясь говорить громко. Ничего не помогало - она не двигалась.

А потом Ксения увидела, как лицо женщины стало сереть.

То же самое происходило с её родителями тем утром, прежде чем...

Девочка начала выбираться из-под тела медсестры. Сделать это оказалось непросто, и она, понимая, что времени мало, захныкала.

Когда её усилия стали увенчиваться успехом, откуда-то донёсся чудовищный крик. Он прокатился по коридору и затих. Но на этот раз безмолвие длилось недолго. Новые вопли и злобное рычание раздались в соседней комнате.

Сумев высвободить ноги, Ксения сползла на пол, встала, подошла к двери, услышав за спиной скрип кровати, оглянулась.

Медсестра медленно приподнималась, сжимая мёртвой хваткой смятые простыни и неотрывно смотря на стену. На фоне белоснежного халата её кожа казалась почти чёрной.

Девочка выскочила в коридор до того, как женщина её увидела. Там пока никого не было. Зато в комнатах происходило что-то жуткое: крики, рёв, грохот.

Ксения хотела убежать от этой какофонии и бросилась к дверям, ведущим в другую часть здания, ориентируясь только на тусклую лампу с надписью "Выход". Она смутно помнила путь, которым её привели сюда от комнаты Тани, и могла лишь надеяться, что сможет найти дорогу.

Миновав распашные двери, которые ещё какое-то время после этого раскачивались за её спиной, малышка остановилась в нерешительности. Она оказалась в небольшом вестибюле, из которого вели два одинаковых тёмных коридора.