Вымысел исключен. Записки начальника нелегальной разведки
Шрифт:
…Отток населения из Германской Демократической Республики до возведения Берлинской стены был довольно велик. Естественно, что разведки стран социалистического лагеря не оставили этот канал бегства на Запад без внимания. Естественно также, что и западные спецслужбы разработали систему фильтрации потока беженцев из-за «железного занавеса». Через эту систему фильтрации было пропущено значительное количество лиц, а те из них, кто попадал под опознавательные признаки вероятной агентуры восточных разведок, подвергались глубокому агентурному изучению. И случалось, что в результате такого изучения, при тесном взаимодействии спецслужб ФРГ и США, в их поле зрения попадали и нелегалы нашей разведки, и мы несли потери. Нам не всегда удавалось своевременно получить необходимую информацию и вывести нелегала из-под удара.
Так получилось с «Дугласом»
К весне 1972 г. в Центре сложилось мнение, что у «Дугласа» не все в порядке. Чувствовалось непонимание друг друга, неисполнительность, даже раздраженность. Это беспокоило нас, настораживало, мы даже допускали возможный подход к нему со стороны американских спецслужб. Было решено, что с ним надо встретиться и поговорить. Это поручили мне, поскольку я летел в Чили. Встречались мы дважды, в апреле 1972 г. в Кито (Эквадор), и во время этих встреч мне удалось восстановить взаимопонимание между Центром и нашим нелегаломиностранцем. Однако не удалось снять все сомнения, так как в окружении «Дугласа», по его словам, появился новый знакомый, о котором он говорил уклончиво. Я попросил его присмотреться к нему.
Сын «Эрбе» был интересным эрудированным подростком 14лет, и на предложение «Дугласа» ориентироваться и на использование сына в будущем, я ответил, что посмотрим так года через 3–4. Мы расстались друг с другом в надежде на дальнейшее сотрудничество.
Летом 1975-го, когда я готовился к выезду на работу в Нью-Йорк, Центр пригласил «Дугласа» и «Эрбе» на дополнительную подготовку в Москву. После возвращения домой они сообщили, что всех пассажиров корабля, сходивших на берег в Копенгагене, снимал кинокамерой какой-то англичанин. Как выяснилось позднее, это была совместная работа английской разведки и предателя Гордиевского, выдавшего канал переброски разведчиков и нелегалов «Мартыновых» с двумя детьми. Не знаю, удалось ли тогда спецслужбам США, Великобритании и ФРГ идентифицировать «Дугласа» и «Эрбе» и форсировать их разработку или нет, но нам стало ясно, что союзническая скоординированная система поиска советских разведчиков существует и функционирует. Мы начали более тщательную проверку форм и методов своей работы, резко усилили конспирацию, и взялись за поиск вероятного канала утечки информации.
Как бы то ни было, но в дальнейшем мы исходили из того, что «Дуглас» и «Эрбе» могут быть под наблюдением, и наша резидентура в Нью-Йорке провела ряд проверочных мероприятий, в ходе которых опасения подтвердились: один из заложенных в тайники контейнеров оказался вскрытым. У ФБР терпения и выдержки не хватило, подвело любопытство. Мы насторожились, перенесли встречи и операции с «Дугласом» в третьи страны. Но ФБР очень хотелось захватить кого-нибудь из сотрудников нашей резидентуры в Нью-Йорке. Агенты ФБР даже заставили Дугласа появиться в магазине советской книги «Четыре континента», что на Бродвее. Это уже не шло ни в какие ворота. Там мы его опознали, опознали и других посетителей и сделали окончательный вывод о его действиях под контролем противника. Нам ничего не оставалось, как включиться в игру с ФБР. И опять у ФБР не хватило терпения: они сменили ему в сентябре 1979 г. документы и переселили в другой город. В декабре мы со своей стороны направили «Дугласу» последнюю шифровку, дав знать ему, что нам все известно. Игра была закончена.
В течение 1990–1991 гг. американские спецслужбы неоднократно пытались использовать «Дугласа» для осложнения отношений между разведками СССР и Чехословакии. Они даже направляли его в ЧССР для шантажа оперативных работников. «Дуглас» послушно выполнял их поручения, мешая чешским друзьям работать, но был, не солоно хлебавши, выдворен из страны. Дальнейшая его судьба мне неизвестна.
Джон Баррон в своей книге многого не договаривает. Это его и ФБР право: раскрывать свои и союзников методы поиска разведчиков и их агентуры не принято ни в одной разведке. Для меня же это была потеря, понести которую пришлось из-за предательства Гордиевского.
Ранней осенью 1979 года, уже в разгар очередной Сессии ООН, я получил телеграмму с указанием вернуться в Москву на свою прежнюю должность, если у меня «нет иного мнения». Иного мнения у меня не было. Накануне отъезда коллектив резидентуры преподнес мне памятный подарок: индейский нож с надписью на чехле
Я уже не помню сейчас, кто дал мне листок со стихотворением «Шереметьево», откуда разведчики-нелегалы иногда уходили на задания и куда возвращались. И не знаю, то ли оно написано каким-нибудь поэтом, то ли самим нелегалом, вернувшимся на Родину после выполнения боевого задания.
Ощущение близости Родины, медленное затухание щемящей сердце тоски, боли каждый раз сменялось нарастающим чувством радости, облегчения, чем-то светлым, свежим. Так было каждый раз, когда самолет выбрасывал шасси, подпрыгивал от соприкосновения с бетоном, открывалась дверь кабины и внутрь врывался родной воздух.
Глава 7. Начальник нелегальной разведки
Итак, во второй половине октября 1979 г. мы распрощались с Нью-Йорком и вернулись в Москву. Стояла золотая осень. Я думал, что пока меня будут оформлять на должность, успею заняться квартирой, дачей, на которую «ухнул» все накопленные деньги.
Через несколько дней после возвращения я был на приеме у Председателя КГБ Ю.В.Андропова. Обычно при назначении на прежнюю должность проводить беседу на таком уровне не полагалось: отчет был написан еще в Нью-Йорке, вопрос о работе решен, надо просто начинать работать.
Ю.В.Андропов, видимо, был удовлетворен результатами работы резидентуры и сразу перешел к новой проблеме. Он сказал, что руководство КГБ решило внести изменения в планы моего использования. «В.А.Кирпиченко переводится на другую работу. Кстати, он сейчас в командировке. А тебе мы предлагаем должность Начальника Управления «С», тем более, что ты в нем прошел путь от рядового сотрудника до заместителя начальника, и все в нем знаешь».
Он кратко обрисовал обстановку, определил основные оперативные направления работы, уточнил задачу Управления «С», тепло попрощался и порекомендовал «впрягаться». В.А.Крючков, присутствовавший при беседе, попросил обратить внимание на Афганистан.
После беседы у Ю.В.Андропова я вернулся теперь уже в свой кабинет № 655 на Лубянке, переполненный указаниями Председателя КГБ и Начальника разведки и своими собственными мыслями, вызванными этим назначением.
Что же сказал Ю.В.Андропов? Он еще раз подчеркнул, что затянувшееся на много лет определение роли и поиски места нелегальной разведки в системе разведывательной деятельности давно закончились. Он был удовлетворен практическими результатами, достигнутыми нелегалами за последние 10 лет на определенных для них направлениях боевой работы (активная разведка по предотвращению внезапного ракетно-ядерного нападения на нашу Родину). Ряд операций, начатых в начале 70-х годов, положительно развивается. С этого направления нельзя сходить, какие бы изменения не происходили в других подразделениях. Ю.В.Андропов посоветовал внимательно отнестись к прошлому опыту деятельности нелегалов, отбросить все, что стало известно противнику от предателей, и вследствие провалов, и все время искать и искать новое, но смелое и дерзкое, не забывая о конспирации и отвлекающих маневрах. Тут же он вспомнил еще ряд дел, которые были начаты нами еще до моего отъезда в США.