Вынуждающие обстоятельства
Шрифт:
Енот склонил голову:
– Ваша мудрость превосходит наши стремления, отец Бойдул.
Скортекс мелкими шажками покинул кабинет, закрыв за собой дверь. А Бойдул глубоко задумался. Если Монолит находится у Мирпуда, то это и хорошо, и плохо одновременно. Плохое заключалось в том, что волк получал преимущество перед Орденом, если ему удастся подчинить артефакт себе. Хорошая новость заключалась в том, что сделать это было затруднительно, и попытка овладеть магией Монолита могла привести к неприятной смерти Судьи. Магистру оставалось надеяться, что Мирпуд либо не сможет овладеть силой Монолита, либо же попытается овладеть ей неудачно. В первом случае у
Я вытянул лапы, грея их возле уютного костра и продолжая читать дневник. Джесс посапывала, подложив кулак под голову, и я решил ее не трогать. Все время, пока мы путешествовали, Кон-Сай предпочитала, чтобы больше спал я, чем она. Она отмахивалась от попыток заставить ее лечь и поспать всю ночь и говорила, что чувствует себя нормально, хотя ее осунувшиеся глаза показывали, что это далеко не так.
В эту ночь небо покрывали тучи, и местоположение луны угадывалось только мутно-золотым пятном. Как земля хоть немного освещалась – мне было абсолютно непонятно. Но, даже несмотря на мутно-золотой свет вокруг, костер все равно давал больше освещения. Правда, ненамного. Освещались деревья вокруг нас, и на них плясали огненные волны. Вроде ничего не предвещало опасности, однако мне почему-то казалось, что неподалеку от нас кто-то есть. Цикады пели свою обыкновенную песню, и сейчас я бы отдал многое, чтобы они замолчали, иначе я не слышал посторонних звуков. Похоже, моя обеспокоенность передалась и Кон-Сай. Волчица внезапно проснулась:
– Тут кто-то есть.
После паузы волчица превратилась в недвижимую статую, прислушиваясь ко всему вокруг. Я тоже попытался последовать ее примеру, но у меня получалось не очень – треск костра, да цикады, не более. Но охотница точно слышала что-то подозрительное. Джесс ожила и вытащила оба кинжала, прошипев:
– Сиди тут и не двигайся.
У меня и в мыслях не было возражать – я сейчас пребывал в таком состоянии, что шевелиться не хотелось в принципе из-за внезапно накатившего страха. Лапа сама собой нащупала посох, и лишь после того, как я сжал его резную рукоять и приподнял перед глазами стеклянное навершие с лениво клубящимся дымком, мне стало гораздо спокойнее. Теперь я был не безоружен. За приготовлениями я не успел заметить, как Кон-Сай покинула поляну. Я пытался высмотреть ее среди темных деревьев, еле освещаемых пламенем костра, но тщетно.
Внезапно чуть правее меня раздался сдавленный крик и шум треснувшей ветки. Я вскинул посох, целясь в источник звука и держа палец над одним из символов на рукояти, вызывавшим из посоха весьма неслабый шар какой-то голубоватой субстанции, могущей разрушить многое на своем пути.
Сдавленные возмущения были все ближе, и я был очень близок к тому, чтобы психануть и пустить заклятие в сторону доносящего звука. Наконец, появилась Джесс, держащая в сильном захвате какое-то прямоходящее существо, одетое в балахон, и приставившая кинжал к горлу схваченного:
– Вот это пыталось подкрасться незаметно. Ну а теперь покажись, трус.
Рывком волчица сорвала со зверя капюшон и снова приставила лезвие к горлу. Я удивленно вытаращил глаза, после чего произнес бодрым голосом:
– Джесс, пусти его, он нам друг.
На меня в ответ посмотрели радостные глаза крыса Себастьяна.
– Так ты его знаешь?
Удивлению Кон-Сай не было предела, когда она узнала, что я знаком с «таинственным» зверем.
– А как же его не знать? Я познакомился
Похоже, только к тому моменту, как я начал представлять пророка и охотницу друг другу, до Себастьяна дошло, с кем я путешествую. Разглядев облик Кон-Сай, крыс дернулся и отполз задом в сторону леса добрых пару метров:
– О Арханис, за что мне это? За что я опять встречаюсь с Орденом, да еще и с Кон-Сай???
Волчица удивленно воззрилась на меня. Мне пришлось объяснять:
– Себастьян – пророк, причем очень сильный. И Орден в течение пяти лет заставлял его работать на них. С тех пор он очень неприязненно относится к любому упоминанию об Ордене, в том числе и Кон-Сай. Не пугайся, эта Кон-Сай тебе ничем не угрожает. Она мой соратник и не причинит тебе вреда.
Крыс медленно подполз обратно, и его заросшая морда стала больше освещаться пламенем костра. Глаза у него были напуганы, но постепенно страх уступал место удивлению:
– Ты говоришь, что охотница за еретиками – твой соратник? Как может служительница Ордена быть вместе с тем, кто хочет его разрушить?
Я с не меньшим удивлением начал рассматривать пророка:
– Себастьян, неужели твои видения тебе не помогают сейчас понять, что никакой угрозы нет?
Похоже, Джесс никогда раньше не видела пророков, потому что ее ушки были заинтересованно подняты, а красные глаза без тени злости, а только лишь с неподдельным интересом смотрели на Себастьяна. Крыс сжал голову:
– С тех пор, как я тебя видел последний раз еще в столице Меровии, видения атакуют меня практически постоянно. Со мной раньше не было такого никогда. Я каждый час заставал себя буквально заваленным мысленными образами, каждый из которых мог что-то значить. Я понимал лишь малую часть того, что мне виделось, но и этого с лихвой хватало, чтобы понимать – скоро совершится нечто грандиозное, что изменит историю мира навсегда. Но как скоро – я не знаю.
Я с грустью прижал к себе колени:
– Ты был прав в прошлом, Себастьян, когда говорил мне, что меня ждет всепоглощающая скорбь и всеразрушающая ярость. Вейлин погибла, и я убил преследовавшую меня Кон-Сай и Цепного. Джесси тоже должна была погибнуть, но я ее поработил, и теперь мы с ней путешествуем вместе, заботясь друг о друге. Она теперь верна мне, а не Ордену.
Себастьян поднял глаза на Джесс, и та кивком головы подтвердила сказанное. Я произнес с большей болью в голосе:
– Ты прекрасно знал, что ее убьют, Себастьян! Знал и не предупредил меня!
Крыс поднял неожиданно спокойные глаза:
– Не все так плохо, Мирпуд.
Меня уже было не остановить. Та боль, которая успела притупиться за неделю, теперь снова вылезла наружу:
– Что??? Я потерял единственную самочку, которую любил больше всего на свете! Я потерял ее, понимаешь? Потерял! Из-за тебя! Ты не предупредил меня об опасности! А она могла бы сейчас жить!
Я полез было с кулаками на крыса, но Кон-Сай успела меня оперативно перехватить и держала, пока я высказывал все, что думал о пророке.
Я не помнил, что я кричал. Помню только, что после того, как затих, мне стало паршиво и одиноко. Плакать я уже не мог – все слезы были выплаканы в первые дни после смерти Вейлин. Джесс продолжала меня держать, но в этом не было особого смысла – на меня накатила апатия, заставившая рухнуть на спину и обессиленно сжать кулаки. И я так бы и лежал, если не фраза Себастьяна, прозвучавшая как гром среди ясного неба: