Вынуждающие обстоятельства

Сильварг Александр

Барсук покачал головой:

– Это выше моих сил. Духа ярости не всякий может изгнать, и я здесь не смогу помочь вам.

У волчицы опустились лапы:

– И что же нам теперь делать? Мы не можем ее бросить!

Раздался голос Бирна:

– Думаю, я знаю, как вам помочь. Но сначала надо перенести Мирпуда, а то он тут лежит, забытый всеми.

Бирн и Авдий засуетились вокруг меня, готовя импровизированные носилки. Каждое движение отзывалось болью в районе спины. Задние лапы все продолжали лежать бессильно, но порой мне начинало казаться, что я могу пошевелить

пальцами.

Наконец, меня подняли и понесли прочь из домика. Эйнар, который не успел пристроиться возле меня, побежал следом, не отставая ни на шаг. Авдий заметил котенка:

– А это чудо откуда?

Я вымученно улыбнулся:

– Это мой спутник, не пугайтесь.

Улыбнувшись, целитель продолжил идти позади носилок. После этого он не произнес ни одного слова, пока меня не принесли.

Мы оказались в деревянном домике, где нестерпимо терпко пахло травами и настоями. Так как я лежал на спине, я мог видеть только потолок, где висели связки и пучки засушенных растений и цветов. На глаза попалась одинокая летучая мышь, которая висела под темным потолком и, лениво приоткрыв один глаз, следила за пришедшими зверями.

Осторожно взяв меня под колени и шею, Бирн и Авдий переложили меня на кровать, после чего я смог оглядеться.

Вокруг меня были бревенчатые стены, в двух из которых были прорублены окна. Сквозь них ничего не было видно из-за того, что ставни были закрыты. Темнота в комнате разгонялась светильниками, от которых доносился запах горящего животного жира. Напротив меня, у противоположной стены, стояла пустая кровать. Под одним из окон стоял пустой стол. У выхода из комнаты стоял потемневший деревянный шкаф, бывший ранее песочного цвета, а теперь – цвета мореного дуба.

Бирн козырнул Авдию и ушел из комнаты. Сам же целитель склонился, внимательно оценивая меня своими иссиня-черными глазками:

– Лежи смирно, я должен поставить тебе точный диагноз.

Его пальцы снова начали прощупывать мою спину, на этот раз медленнее, едва касаясь кожи.

Осмотр длился долго. Часто я чувствовал, как барсук применял магию, от которой по грудной клетке разливалось тепло. Целитель еще в домике понял место, где мне больнее всего, и более не касался его, предпочитая сканировать мою травму магией.

Наконец, он открыл глаза и произнес:

– Я был слишком поспешен в своих выводах. У тебя трещина в одном лишь ребре. Отколотый кусочек я сумел уничтожить магией, чтобы он тебе не проткнул внутренние органы, но теперь потребуется время, чтобы у тебя на месте трещины нарос хрящ.

– А сколько времени потребуется на это?

Лоб Авдия пересекла вертикальная складка:

– Я ускорю наращение хряща настолько, насколько смогу, но, в любом случае, нужна минимум неделя-полторы, а то и две. Быстрее не сможет сделать ни один даже самый умелый маг.

Я застонал:

– Как же долго!

Целитель резанул воздух лапой, пресекая любые возражения:

– Ничего не хочу слышать! Пока не нарастет хрящ, ты никуда не уйдешь из деревни!

Я схватился за голову. Черт, это же плохо! А если за эти полторы недели нас найдут?

Тогда же мы ничего не сможем сделать! В голове, правда, пронеслась мысль, что убийство гонца могло отстрочить время, через которое в этой деревне появятся звери из Ордена, но сейчас я не был в этом до конца уверен. А вдруг гонец был послан не один, и вслед за ним посланы розыскные отряды по наши души? Остается только надеяться, что Поголис действовал только как оповеститель, а не застрельщик карательного отряда.

Авдий ушел из комнаты, и через какое-то время, причем весьма продолжительное, я почувствовал два запаха: мясного бульона и сильнейший травяной запах.

Целитель вернулся с тарелкой, от которой шел мясной запах. Поставив ее на стол, Авдий передвинул его поближе к моей кровати, взял ложку, зачерпнул ей бульон и поднес к моей пасти. Я завозмущался:

– Будете как маленького зверенка кормить? Что это?

Взгляд целителя был твердым и суровым:

– У тебя трещина в ребре. Ты не можешь пока сам о себе позаботиться. А в этом бульоне много хрящей, что для тебя самое оно. Ешь!

Пришлось через силу хлебать бульон. Долго это длилось. Представьте себе обед, когда тебя мало того, что кормят с ложечки, периодически вытирая слюнявчиком подбородок, как маленькому, так еще и в лежачем положении! На мои гневные взгляды целитель нисколько не среагировал, продолжая методично зачерпывать пустеющей ложкой очередную порцию бульона.

После окончания скорбного приема пищи целитель принес в комнату таз, наполненный тем самым раствором, который давал сильный травяной запах. Смочив в нем что-то типа жгутовой ткани, он скомандовал:

– Настолько аккуратно, насколько можешь, сними свой плащ и рубашку.

С плащом проблем не было, а вот рубашку без помощи целителя я снять не смог. Пришлось ему подключаться и стаскивать ее с меня, потому что попытка стянуть рубаху приводила к новым болям в спине.

Перевернув меня на живот, Авдий смочил эластичные бинты в тазу и начал обертывать грудную клетку. От прикосновения холодной ткани я завыл. Барсук хихикнул:

– Терпи, потом легче будет.

По окончании обертывания холод полностью исчез, уступив место приятному теплу, охватившему всю грудь. Барсук сделал шаг назад и с удовлетворением оглядел творение своих лап:

– Вот так лучше. Осталось только дождаться, пока трещина зарастет.

Не услышав моего протяжного разочарованного стона, целитель покинул комнату, оставив меня одного. Все также продолжали потрескивать горящие светильники, дававшие мерцающий свет, от которого на стенах плясали живые, переливающиеся тени. Голову занимали самые разные мысли: сможем ли мы отсидеться в Ларродаге в связи с моими травмами и одержимостью Лассы? Где гиена подхватила этого загадочного эцхеде? Что решит с нами сделать Бирн? Оставить? Приспособить к жизни в деревне? Он ведь сам говорил, что ему «нужны рабочие лапы, а не менестрель, пусть даже из другого мира». Почему он едва не выдал мою тайну моим спутникам? Ведь он сам учил меня, что никому не следует раскрываться мое истинное происхождение!