Вынужденная посадка Ми-17
Шрифт:
В отличие от Мухтана Хабитулла спокойно относился к роскоши. Его дом в Кандагаре ничем не отличался от соседних, в которых обитали другие зажиточные горожане. У него тоже было четыре жены, которые подарили ему троих детей.
Он владел усадьбой, расположенной в селении Густ, в десяти с небольшим километрах юго-западнее Кандагара. Там была его база.
В этом же месте жила и наложница Лейла. Эта девятнадцатилетняя женщина доставляла ему огромное наслаждение. Он купил ее у владельца тайного борделя едва ли не по цене барана.
– Ты неплохо
– Надоел он, Абдул. Дом у меня в восточном стиле. К кому ни приедешь, повсюду одно и то же. Хочется чего-то иного. А главное в том, что в данных условиях мне легче работать. Надеюсь, Всевышний простит этот небольшой грех. Вы с помощником, наверное, проголодались?
– И мы, и водитель-телохранитель, который находится в холле.
– Хоп. Я распоряжусь, его накормят. Сам что будешь? Заказывай по своему вкусу. Здесь, кстати, довольно неплохая кухня. Может, хочешь посмотреть меню?
Хабитулла отрицательно покачал головой и заявил:
– Еду выбери сам. Для начала я выпил бы хорошего чая, а то что-то побаливает голова.
– Не проблема, дорогой брат. – Он взглянул на помощника.
Тот все понял без слов и пошел в столовую, чтобы приготовить чай.
Мухтан по внутреннему телефону связался с метрдотелем, сделал заказ на ранний обед. Стрелки часов приближались к полудню.
Чадан принес поднос с чайником, пиалами, хрустальной чашей со сладостями, выставил на стол.
Чай разлил сам Мухтан.
Он и Хабитулла устроились за невысоким дастарханом. Все же в этом европейском номере нашлось место и для восточного, традиционного уголка.
Помощники удалились в столовую.
Хабитулла отпил глоток и проговорил:
– Действительно хороший чай, напоминает наш, кандагарский.
– А это он и есть. Опиума в нем совсем немного. Чтобы голова перестала болеть.
Хабитулла потихоньку отхлебывал напиток. Вскоре он почувствовал, как отступила боль, прошла усталость, тело заполнила успокаивающая теплота. Это все на время, как и с любым другим наркотиком, но сейчас очень даже к месту.
Потом будет свидание с девочкой из элитного заведения и отдых до завтрашнего утра. Тогда ясность ума ему будет не нужна. Понадобится нечто другое, в большой степени зависящее от мастерства жрицы любви. Мухтан несомненно предоставит столь уважаемому клиенту самую лучшую свою воспитанницу.
Он отставил пиалу и спросил:
– Может быть, перейдем к делу, ради которого я ехал к тебе за сотни километров, между прочим, рискуя жизнью?
– До границы тебя наверняка провожали твои лучшие воины. Ну а в Пакистане бояться тебе некого. Разве что нелепого случая, который иногда не только срывает наши планы, но и приводит нас к трагической гибели. Но мы делаем дело, угодное Всевышнему. Очищаем землю от скверны. Аллах, милостивый и милосердный, нам поможет. О деле же, Абдул, мы поговорим после обеда. Кстати,
Из-за дверей доносился какой-то невнятный шум, не характерный для дорогого отеля.
– Ахсан! – крикнул Мухтан.
Помощник тут же появился в гостиной.
Господин указал на дверь и распорядился:
– Посмотри, что там, и разберись.
К ним подошел Касари и сказал:
– Лучше это сделаю я. Мутабар Берани не послушает никого, кроме господина Хабитуллы и меня.
Афганский полевой командир махнул рукой и заявил:
– Идите оба. Хукам, предупреди Азада, чтобы вел себя тихо. Если заметит что-то подозрительное, то пусть сначала сообщит об этом тебе. Мы решим, надо ли что-то предпринимать. В общем, успокой его.
Помощники главарей Талибана вышли. Шум тут же затих.
В комнату вошел молодой официант со сбитой набок бабочкой и характерным красным пятном на лбу, последствием вмешательства телохранителя Хабитуллы. Перед собой он толкал каталку.
– Ваш обед, господа! – произнес официант, потер лоб и поправил бабочку.
Мухтан подошел к каталке, снял с нее скатерть, оценил блюда и сказал:
– Хорошо. Накрывай на стол.
– И не обижайся на моего человека, – заявил Хабитулла. – Он всего лишь исполнял свои обязанности.
– Не беспокойтесь, господа, я не в претензии.
Мухтан рассмеялся и спросил:
– А кто ты такой, чтобы выставлять претензии?
– Извините, я сказал глупость.
– Вот это верно, глупость.
Подошел Хабитулла.
– Не надо с ним так, Саджад. Он и без этого обделен жизнью. Чтобы тебе, парень, не было так обидно, держи. – Афганец протянул официанту стодолларовую купюру. – Это тебе чаевые и плата за доставленные неудобства.
– Благодарю, господин. – Официант улыбнулся и двинул каталку в столовую, где принялся сервировать стол.
Он знал свое дело, быстро управился с ним и удалился.
Мухтан и Хабитулла отобедали, дождались, пока другой официант уберет посуду. Потом они устроились в креслах у столика, напротив стеклянной тонированной стены.
– Ну, а теперь, брат, поговорим о деле, – сказал Мухтан и включил компьютер.
На экране отобразился какой-то военный аэродром. Пакистанец приблизил картинку. На ней осталась одна боевая машина.
– И что это? – спросил Хабитулла.
– Как видишь, вертолет.
– Понятно, что не арба. Это русский «Ми-17», экспортная версия «2Ми-82 МТВ-1».
– Верно. Один вертолетный полк наших ВВС вооружен российскими машинами. Это «Ми-17», «Ми-24» и даже несколько «Ночных охотников» «Ми-28». Правда, последние себя проявили плохо. Один уже разбился, пилоты погибли.
– Зачем ты мне показываешь «Ми-17»? Скажу сразу, он меня не впечатляет. У нас есть «Ми-8». Конечно, далеко не новые, но вполне работоспособные и надежные. Нам не хватает русских «Ми-24». Вот их заполучить не помешало бы, пусть даже будут и старые. А «Ми-17»?..