Вынужденная посадка
Шрифт:
— Ну, ладно, поболтали и хватит, — проворчал проснувшийся Батюшкин. — Дайте Чуенко работать.
— Ничего соби работенка! — покачал головой радист, поправляя настройку, как раз в это время защелкало что-то в динамике.
Все сразу насторожились, а Батюшкин, встав с сундука, на носках осторожно подошел к рации и, подняв вверх указательный палец, сердито зашипел на всех, призывая к тишине.
— Инглаул... инглаул... инглаул... — раздался вскоре уже знакомый Чуенко завывающий голос.
— Беги к подполковнику, Арчил, — торопливо бросил радист Мгеладзе. — Скажи, что «Филин» объявился.
Не успел еще сержант
— Сидорова срочно! — приказал кто-то.
— Слушаюсь! Вызываю, — ответил Батюшкин и, не кладя трубки, стал ждать прихода подполковника, не сводя глаз с могучей фигуры Чуенко, склонившейся над рацией.
Подполковник Сидоров торопливым шагом вошел в землянку и, ничего не спрашивая, взял трубку у Батюшкина.
— Сидоров у телефона, — сказал он. — Так, ясно. Тут тоже кое-что нащупали. Все понятно, будем действовать.
Положив трубку, он быстро подошел к рации и стал прислушиваться. Хриплый голос все еще выкрикивал:
— Инглаул... инглаул... инглаул...
— Слышимость сегодня плохая, — шопотом заметил Чуенко, — видимо, никак он с этим «Филином» не свяжется.
— Постарайтесь, чтобы слышимость не падала, — сказал подполковник. — Я сейчас...
Он почти бегом бросился к выходу и спустя несколько минут снова возвратился уже с капитаном Крокером. У капитана было красное лицо и испуганные глаза.
— Так вы говорите, что у вас нет позывного «Филин»? — спрашивал его подполковник.
— Нет, такого у нас и не было никогда, — удивленно ответил Крокер.
— А вы вот послушайте, пожалуйста, — подвел его подполковник к рации. — Слышите? Чей это голос, по-вашему?
— Удивительно знакомый голос... — смущенно заметил Крокер.
— Я подскажу вам, — усмехнулся Сидоров. — Это голос вашего сержанта Гэмпа. Слышите, он вызывает «Филина». Рация на вашем самолете, следовательно, в порядке. В порядке она была и в прошлую ночь. Да, и вообще, видимо, никогда не портилась. Что вы на это скажете, господин капитан?
Крокер растерянно мигал глазами, не зная, как выйти из затруднительного положения,
— Слышите, — продолжал подполковник. — Гэмп начинает передавать «Филину» шифрованную радиограмму. Вот первая, ключевая группа цифр... А вот уже и текст.
В динамике прозвучало еще несколько слов, и вдруг частый глухой ритмичный звук стал забивать голос, произносивший цифры.
Подполковник вздохнул облегченно и довольно заметил:
— Ну, Гэмпу не удастся теперь больше ничего передать «Филину». А «Филин», как мы установили еще вчера, — это агент немецкой разведки по ту сторону фронта. Вот раскодированная шифрограмма, переданная вчера вашим радистом этому «Филину».
Вначале оробевший было капитан Крокер теперь взял себя в руки и воскликнул с притворным возмущением:
— Так вы, значит, обвиняете нас в шпионаже?!
Хотя Сидоров ни минуты не сомневался, что Гэмп действует не без участия или, уже во всяком случае, с ведома Крокера, он все же нашел благоразумным ни в чем пока не обвинять его и ответил спокойно:
— Я имею в виду, господин Крокер, одного лишь сержанта Гэмпа, явно
У Крокера невольно отлегло от сердца. Русские, значит, ни в чем не обвиняют его, а этот наглец Гэмп раз уж засыпался, то пусть и понесет один всю ответственность за свою бездарность. Нечего ему, капитану Крокеру, портить свою служебную карьеру из-за этого неудачника...
— Я сделаю все, что подскажет мне моя совесть, — глухо проговорил он, хмуро глядя на подполковника Сидорова.
12. ВЫНУЖДЕННАЯ ПОСАДКА
Сержанту Джиму Бемблю, назначенному в караул, давно уже надоело ходить вокруг «летающей крепости» и он все чаще останавливался у освещенного луной изображения двух карт на борту фюзеляжа, под которыми была надпись «Блэк Джэк», что означало — черный валет. Чем больше приглядывался он к изображению этого валета, тем большее сходство обнаруживал между ним и своим капитаном Чарльзом Крокером.
«Чёрт возьми, — весело подумал Джим Бембль, — как мы раньше не замечали этого? Во-первых, масть. Ну то, что наш Чарли пиковой масти, это само собой. Но ведь и нос, и глаза тоже его! Да капитан, верно, специально приказал нарисовать этого валета с самого себя. Ну, конечно же! Если надеть нашему старику берет, да камзол средневековый, да еще дать в руки алебарду — ни в чем тогда его от «Черного Джека» не отличишь».
Мысль эта до того развеселила Джима Бембля, что он уже решился было разбудить кого-нибудь из приятелей, чтобы поделиться своим открытием. Но вдруг позади него раздались чьи-то шаги, и он испуганно вздернул автомат, крикнув дрогнувшим голосом:
— Стой! Кто идет?
— Свои, Джими, — услышал он знакомый голос. — Это я — сержант Гэмп.
— Где тебя черти так поздно носят, Джо? — облегченно вздохнул Джим.
— Прогуливался, — неохотно ответил Гэмп.
— А я уже думал, что наш старик тебя на банкет к русским захватил, — усмехнулся Бембль.
— Капитана разве нет еще?
— Они его теперь трезвым не выпустят, — с завистью заметил Джими. — Старик ведь не дурак выпить. А о гостеприимстве русских я по собственному опыту знаю. Водка у них к тому же чертовски забористая. Я однажды так ее нализался, что своих перестал узнавать. Своему командиру по физиономии заехал. Десять дней пришлось на гауптвахте отсидеть за это.
Бембль хихикнул и хотел было посвятить Гэмпа в свое открытие, но тот уже направился к стремянке «летающей крепости».
— Да ты постой, — крикнул ему Бембль, — я тут любопытную вещь обнаружил. Пойди, взгляни-ка на нашего «Черного Джека».
— Убирайся к черту вместе со своим «Черным Джеком»! — ответил Гэмп и стал подниматься по стремянке.
Это разозлило Бембля. Ему захотелось чем-нибудь испортить настроение зазнайке Гэмпу. Подумаешь, тоже важную персону из себя корчит.
— Могу поделиться с тобой по секрету, — крикнул он радисту, уже поднявшемуся на борт самолета: — Мне перед отлетом в этот рейс гадалка одна сказала, что посудину нашу следует назвать не «летающей крепостью», а «летающим гробом». Заметил, верно, на борту ее туза и валета? Прикинь-ка, сколько это очков будет? Туз — одиннадцать да валет — два, итого — тринадцать, чёртова дюжина!