Вынужденное признание
Шрифт:
— Один из ваших.
Хмурый прищурился.
— Кто? — коротко и жестко спросил он.
Плешивый выдержал трагическую паузу и лишь затем ответил:
— Богачев. Сергей Сергеевич. Я у него проходил пару лет назад по делу о грабеже. Слава Богу, свидетелем, иначе бы я тут перед вами не сидел.
Борисов усмехнулся и снова взялся за свое пиво, с довольной улыбкой разглядывая вытянувшееся от удивления лицо оперативника Сафонова.
5
Два
— Понятые, подойдите поближе, — строго сказал он парням.
Парни с готовностью подошли поближе.
— В вашем присутствии будет произведен осмотр урны, — строгим, официальным тоном произнес Сафонов и кивнул сержанту.
При слове «урна» парни весело хмыкнули, но оперативник строго посмотрел на них, и они мгновенно (хоть и не без усилия) придали своим лицам серьезное выражение.
Изъятие «штуковины» заняло не меньше минуты. Моложавый сержант вынул ее из урны и положил на приготовленную тряпочку.
— Ого! — воскликнул первый парень.
— Вот это да! — восхищенно ахнул второй.
Сафонов метнул на парней сердитый взгляд.
— Извините, товарищ милиционер, — жалобно произнес один из парней. — Я такие игрушки только по телевизору видел.
— А вживую все выглядит гораздо эффектней, — поддакнул второй.
— Пистолет Макарова с глушителем, а также хлопчатобумажные перчатки, — доложил сержант.
— Вижу, — отозвался Сафонов. Нахмурился и подумал: «Надо же, не соврал старикашка. Неужели и правда Богачев? Ну, Сергей Сергеевич, не сносить тебе головы».
— Товарищ милиционер, — обратился к нему один из парней. — А курить можно?
— После того, как поставите автографы.
— Тогда давайте скорей, мы на занятия опаздываем.
Сафонов пристально на них посмотрел, затем достал из кармана пачку «Петра» и протянул парням.
— Держите… дети, — беззлобно сказал он.
6
Допрос продолжался уже десять минут. Невысокий коренастый мужчина с потным лицом и рыжеватыми, аккуратно зачесанными набок волосами сидел на своем стуле сгорбившись и поглядывал на Турецкого с выражением невыносимой скуки в усталых, красных от бессонницы глазах. Выглядел он очень скверно. Глубоко запавшие глаза, осунувшееся лицо.
— Сергей Сергеевич, — обратился к нему Турецкий, — вы неважно выглядите. Вы спали сегодня ночью?
Богачев повел затекшими плечами и иронически усмехнулся.
—
— Да, собственно, никакого. Просто мне бы не хотелось, чтобы вы упали в обморок прямо во время беседы.
— Допроса, — желчно поправил Богачев. — Успокойтесь, я не грохнусь со стула. А если и грохнусь — так вам даже и лучше. Раскрою себе череп, и дело будет закрыто.
Взгляд Турецкого оставался спокойным и невозмутимым. Однако уголки губ едва заметно дрогнули.
— Что ж, — нахмурившись, сказал он, — если у вас есть силы на остроты, значит, вы в состоянии отвечать на мои вопросы. — Турецкий достал из пачки сигарету и закурил. Покуривая и пуская дым уголком рта, он выдержал паузу, разглядывая Богачева в упор.
Несмотря на желчность и вызывающий апломб, капитан милиции Богачев заметно нервничал. Казалось, тишина угнетающе действует на него. В конце концов он не выдержал и громко сказал:
— Ну! Вы будете меня допрашивать или нет?
Турецкий откинулся на спинку стула.
— Буду, — негромко сказал он. Выпустил дым и спросил: — Сергей Сергеевич, это вы убили Матвея Ивановича Кожухова?
— Нет, — холодно ответил Богачев. — Не я. Я понятия не имею, кто такой этот ваш Кожухов. Мне плевать и на вас и на вашего Кожухова. Я ясно выражаюсь?
Турецкий вздохнул:
— Ладно. Поставим вопрос иначе. Где вы были позавчера вечером между шестью и восемью часами?
— Гулял по Москве. Я, знаете ли, люблю столицу. Особенно летом. На улицах так много красивых девушек! И платьица у них, знаете ли, такие… возбуждающие. В обтяжку! — Богачев попытался изобразить на своем лице сальную улыбку, но у него это плохо получилось.
Глаза его по-прежнему яростно блестели из-под насупленных бровей.
— Что ж, Москва — красивый город, — согласился Турецкий. — И, кстати сказать, не вы один любите гулять по ее улочкам теплыми вечерами. — Турецкий положил ладонь на серую папку. — Здесь у меня лежат показания одного славного малого, который обожает в хорошую погоду посидеть на скамейке у Большого театра. Позавчера вечером он тоже был там. И знаете, кого он увидел?
— Ну и кого же? — ощерился Богачев. — Папу Римского?
Турецкий грустно покачал головой:
— Если бы… Нет, Сергей Сергеевич, он увидел вас. Олег Петрович Борисов проходил у вас по одному делу пару лет назад. Не припоминаете?
— У меня плохая память на фамилии.
— Бывает, — кивнул Турецкий. — А вот у Олега Петровича Борисова с памятью все в порядке. Так вот, он увидел, как вы вышли из Большого театра и выбросили в урну одну, как он выразился, «штуковину». И, к вашему великому несчастью, мы эту «штуковину» извлекли.