Выпавшие из времени
Шрифт:
3
Обрубков никогда не ездил на скоростных лифтах и думал, что "приземление" будет резким. Но движение стало замедляться очень плавно, и остановка оказалась совсем незаметной. Двери раздвинулись, и они оказались в небольшом, уютном холле, уставленном вазами с цветами. Из него в трех направлениях расходились покрытые ковровыми дорожками коридоры. Воздух был чистым и свежим, без малейших признаков сырости, и трудно было поверить, что это похожее на приличную гостиницу место расположено глубоко под землей. Вот только вместо женщины-коридорной за столом в углу холла восседал солидных размеров
Этому тоже захотелось полюбоваться на удостоверение майора. Переписав данные из него в журнал, он поднял трубку стоящего перед ним телефона и, не набирая номера, сказал:
– Прибыли.
Провожатые не двинулись с места. Через некоторое время из среднего коридора, бесшумно ступая по толстой дорожке, появился парень лет двадцати пяти с живым умным лицом. Он был первым человеком, которого увидел здесь Обрубков, одетым не в строгий костюм с галстуком, и не в военный камуфляж, а в простенький и удобный джинсовый костюм и легкомысленную майку с надписью на английском языке. Не обращая внимания на вытянувшихся по стойке смирно "хмырей", он подхватил майора под руку и увлек за собой.
– Представляю, каково было тебе ехать с этими придурками!
– они отошли от холла всего ничего, но парень даже не пытался понизить голос, чтобы его не услышали. Было видно, что на "хмырей" ему плевать.
– Просто некого было послать, ты уж извини.
– Ага, - ухмыльнулся Обрубков.
– Умных к умным послали, а мяне к тябе...
Парень весело засмеялся и сказал:
– Ладно, не заморачивайся, пришли уже.
Он остановился около двери, на которой не было никакой таблички, только устройство наподобие того, которое открывало двери лифта, и проделал с ним уже виденную майором манипуляцию. Потом толчком открыл дверь, и они оказались в небольшой, хорошо освещенной комнате. Мебели здесь было негусто - длинный стол с сиротливо стоящим на нем телефоном и три стула, один из которых был занят представительным мужчиной на вид одних лет с майором, то есть, немного за тридцать. Обрубкову показалось, что он раньше где-то его уже видел.
– Знакомься, Игнат Корнеевич, это наш героический майор милиции Василий Тимофеевич Обрубков!
– без тени улыбки отрекомендовал его парень.
Игнат Корнеевич встал из-за стола и шагнул навстречу, протягивая руку. Обрубков принял ее и слегка придавил своей железной клешней, как он обычно это делал, желая проверить незнакомого человека на вшивость. Игнат Корнеевич достойно прошел испытание. Даже не поморщившись, он потряс руку майора и, тоже усилив нажатие, сказал:
– Очень рад, Василий Тимофеевич, очень рад! Я - Игнат Корнеевич Архангельский, а этот обормот, - он показал на парня, который привел Обрубкова, - Миша Корнилов. Званий называть не буду. Конечно, они у нас есть, но мы тут привыкли по-простому, по-свойски. Кстати, не хочешь ли перейти на "ты"?
– Да мне-то что?
– пожал плечами Обрубков, а сам подумал - хоть как называй, лишь бы больше не встречаться. Сейчас до него дошло, что Архангельского он, конечно, никогда раньше не видел. Просто тот сильно напоминал артиста, который играл в кино Джеймса Бонда. Шон Коннори, или как его там.
– Вот и замечательно!
– обрадовался Игнат Корнеевич.
– Присядем, поговорить нам есть о чем.
Он слегка подтолкнул Обрубкова к стулу напротив того, на котором сидел сам. Миша остался стоять. Майор послушно сел, хотя сразу сообразил, что дело нечисто. Часть стены напротив него занимало
– Мне бы хотелось, - тон Игната Корнеевича стал серьезнее, - узнать все подробности той ночной операции, когда тебе пришлось в одиночку воевать с бандой отморозков.
– Господи!
– вздохнул Обрубков.
– Да сколько можно? Я уже гору бумаги исписал на эту тему! И вашему генералу обо всем рассказывал...
...Этим летом майор попал в неприятную историю. Взятый с поличным бандит по кличке Башка, надеясь облегчить свою участь, рассказал о жутком происшествии, подсмотренном на местном кладбище. По его словам, пятеро страшных людей ночью закапывали привезенный с собой труп, а потом появился шестой, настоящий колдун. Он светился и поднимался в воздух... Конечно, оперативники не поверили в чертовщину, но на всякий случай взяли в оборот кладбищенского работника, о котором давно ходили темные слухи.
Оказалось, что насчет зарытого покойника Башка не соврал. Мало того, могильщик показал еще несколько тайных захоронений, а Башка "вспомнил", что узнал одного из участников ночного происшествия. Тот жил в коттедже на окраине города.
Ночью несколько собровцев перемахнули через высокий забор, а остальные вместе с майором Обрубковым остались на улице ждать сигнала. Ждать пришлось долго, и они последовали за первой группой. Ребята лежали на дворе вповалку, будто их неожиданно застиг глубокий сон. А потом прямо на глазах майора, стали падать и остальные...
На ногах остался он один. Между ним и находившимися в доме бандитами завязалась перестрелка, он уложил как минимум двоих, но потом кто-то подкрался сзади, стукнул Обрубкова по голове, и больше он ничего не помнил.
Потом кто-то выдвинул теорию, будто бандиты применили против милиции усыпляющий газ, который почему-то не подействовал на бравого майора. Теория была принята, потому что другого объяснения все равно не было. А еще Обрубкову по секрету сказали, что бандиты прятали в подвале похищенного немецкого банкира, желая содрать за него выкуп. В холодильнике нашли отрубленные у несчастного немца пальцы...
...- Твой рапорт мы прочли, - сказал Игнат Корнеевич.
– А генерал, что с тобой беседовал, не наш, у нас разные ведомства.
– Да кто вас разберет?
– буркнул Обрубков.
– Одинаковые корочки в нос тычете.
– Давай не будем отвлекаться!
– примирительно сказал Архангельский.
– Меня интересует не ход тех событий, его я и так поминутно изучил. Я хочу услышать твои личные впечатления, ощущения. Ты вот писал в объяснительной, что один из них кричал: мол, этот не поддается, а в ответ ему обещали помочь. Ты не понял, что они имели в виду? И что ты чувствовал в тот момент?
– Думаешь, легко вспомнить?
– пожал плечами майор.
– А ты попробуй.
Опровергая байки о том, что невозможно перехватить взгляд комитетчика, будто бы тех учат смотреть человеку куда-то в переносицу, Игнат Корнеевич смотрел Обрубкову прямо в глаза. Майор знал в этом толк, сам умел так зыркнуть на своих подучетных отморозков, что и бить их после этого не требовалось, наперегонки бежали с повинной. Но у Архангельского взгляд был такой, что даже Обрубкову стало зябко, и он принялся старательно вспоминать.