Выпуск 1. Том 1
Шрифт:
– Зачем? – вкрадчиво спросил Пуаро.
Я вздрогнул от неожиданности.
Маленький бельгиец, весь напрягшись, наклонился вперед. Его глаза горели странным зеленоватым огнем. На мгновение инспектор Рэглан растерялся.
– Трудно сказать, зачем он это сделал, – сказал он наконец. – Но убийцы часто поступают странно. Служи вы в полиции, так знали бы это! Самые умные из них совершают глупейшие ошибки. Но пойдемте, я покажу вам эти следы.
Взяв у констебля ботинки, принесенные из гостиницы, Рэглан направился к окну кабинета и приложил их к следам на подоконнике.
– Те же самые, –
– Но ведь таких ботинок сколько угодно в продаже, – сказал Пуаро.
– Конечно. Я бы не так оценил эти следы, если бы не все остальное.
– Какой глупый молодой человек капитан Ральф Пейтен, – сказал Пуаро задумчиво. – Оставить столько следов своего присутствия.
– Ночь была сухая, – сказал инспектор. – Он не оставил следов на террасе и на дорожке, но, к несчастью для него, земля кое-где на тропинке была сырой. Вот сами взгляните.
В нескольких ярдах от террасы дорожку пересекала тропинка, и там, на размокшей земле, были видны следы. Среди них – следы резиновых подметок. Пуаро прошел несколько шагов и неожиданно спросил:
– А женские следы вы заметили?
– Конечно, – рассмеялся инспектор. – Но здесь проходило несколько женщин и мужчина. Это же самый короткий путь к дому. И узнать, кому принадлежит каждый след, практически невозможно. Но, в конце концов, важны следы на подоконнике. А дальше идти бесполезно – дорога мощеная, – сказал инспектор.
Пуаро кивнул, но глаза его были устремлены на маленькую беседку слева от нас. К ней вела посыпанная гравием тропинка. Пуаро подождал, пока инспектор не скрылся в доме, и посмотрел на меня.
– Вас послал господь, чтобы заменить мне моего Гастингса, – сказал он с улыбкой. – Я замечаю, что вы не покидаете меня. А не исследовать ли нам, доктор Шеппард, эту беседку? Она меня интересует.
Мы подошли к беседке, и он отворил дверь. Внутри было почти темно. Две-три скамейки, набор для крокета, [19] несколько сложенных шезлонгов. Я с удивлением посмотрел на моего нового друга. Он ползал по полу на четвереньках, иногда покачивая головой, словно был чем-то недоволен. Потом присел на корточки.
19
Крокет – игра, в которой шар ударами деревянного молотка проводится через расположенные в определенном порядке проволочные ворота.
– Ничего, – пробормотал он. – Ну, возможно, что нечего было и ждать. Но это могло бы значить так много… – Он умолк и словно оцепенел. Затем протянул руку к скамейке и что-то снял с сиденья.
– Что это? – вскричал я. – Что вы нашли?
Он улыбнулся и раскрыл кулак. На ладони лежал кусочек накрахмаленного полотна. Я взял его, с любопытством осмотрел и вернул.
– Что вы об этом скажете, мой друг? – спросил Пуаро, внимательно глядя на меня.
– Обрывок носового платка, – ответил я, пожав плечами.
Он нагнулся и поднял ощипанное птичье перо, похоже гусиное.
– А это что? – вскричал он с торжеством.
Я в ответ мог
– Обрывок носового платка? – произнес он задумчиво. – Может быть, вы и правы. Но вспомните – хорошие прачечные не крахмалят платков. – И, спрятав белый лоскуток в карман, бросил на меня торжествующий взгляд.
Глава 9
Пруд с золотыми рыбками
Мы подошли к дому. Инспектора нигде не было видно. Пуаро остановился на террасе, поглядел по сторонам и сказал одобрительно:
– Une belle propri'et'e [20] Кто его унаследует?
Его слова поразили меня. Как ни странно, вопрос о наследстве не приходил мне в голову. Пуаро снова внимательно поглядел на меня:
– Новая для вас мысль? Вы об этом не подумали, а?
– Да, – признался я. – Жаль!
Он посмотрел на меня с любопытством.
– Хотел бы я знать, что скрывается за вашим восклицанием, – сказал он. – Нет-нет, – прервал он мой ответ, – inutile! [21] Вы все равно не скажете мне того, о чем подумали.
20
Прекрасное имение! (фр.)
21
Бесполезно! (фр.)
– Все что-то прячут, – процитировал я его, улыбаясь.
– Именно.
– Вы все еще так считаете?
– Убежден в этом более, чем когда-либо, мой друг. Но не так-то просто скрывать что-нибудь от Эркюля Пуаро. У него дар узнавать. Прекрасный день, давайте погуляем, – добавил он, поворачивая в сторону сада.
Мы прошли по тропинке вдоль живой изгороди из тиса, мимо цветочных клумб. Тропинка вилась вверх по лесистому склону холма; на вершине его была небольшая вырубка, и там стояла скамейка, откуда открывался великолепный вид на нашу деревеньку и на пруд внизу, в котором плавали золотые рыбки.
– Англия очень красива, – сказал Пуаро. Он улыбнулся и прибавил вполголоса: – А также английские девушки. Тсс, мой друг, взгляните вниз на эту прелестную картину.
Только теперь я заметил Флору. Она приближалась к пруду, что-то напевая. На ней было черное платье, а лицо сияло от радости. Неожиданно она закружилась, раскинув руки и смеясь, ее черное платье развевалось. Из-за деревьев вышел человек – Гектор Блент. Девушка вздрогнула, выражение ее лица изменилось.
– Как вы меня напугали! Я вас не видела.
Блент не ответил и молча смотрел на нее.
– Что мне в вас нравится, – насмешливо сказала Флора, – так это ваше умение поддерживать оживленную беседу.
Мне показалось, что Блент покраснел под своим загаром. Когда он заговорил, голос его звучал необычно смиренно:
– Никогда не умел разговаривать. Даже в молодости.
– Наверное, это было очень давно, – сказала Флора серьезно, но я уловил смешок в ее голосе. Блент, впрочем, мне кажется, не уловил.
– Да, – подтвердил он, – давно.