Выпуск 1. Том 9
Шрифт:
— Это он вел переговоры о покупке Негритянского острова?
— Да, сэр, но он не скрывал, что покупает остров для клиента, который желает остаться неизвестным.
— Почему бы вам не покопаться в его финансовых делах, может быть, вы бы что-нибудь там и выудили?
Инспектор Мейн улыбнулся.
— Знай вы Морриса, сэр, вам никогда бы не пришла в голову такая мысль. Он умел оперировать с цифрами, мог запутать и лучших экспертов страны. Мы хлебнули с ним лиха в деле Беннито. Он и здесь тоже запутал все следы, а найти, кто его нанимал, нам пока не удалось.
Томас
— Моррис приехал в Стиклхевн, договорился обо всех хозяйственных делах. Сказал, что действует от имени мистера Онима. Он же и разъяснил жителям Стиклхевна, что гости мистера Онима заключили пари, обязались прожить на острове неделю. Поэтому какие бы сигналы они ни подавали, обращать на них внимание не стоит.
Сэр Томас Легг заерзал в кресле:
— И вы хотите меня убедить, Мейн, что местные жители и тут ничего не заподозрили?
Мейн пожал плечами.
— Сэр, вы забываете, что Негритянский остров раньше принадлежал Элмеру Робсону, молодому американскому миллионеру. Чего он и его гости там только ни выделывали. У жителей Стилкхевна просто глаза на лоб лезли. Но в конце концов ко всему привыкаешь, и они сжились с мыслью, что на этом острове должно твориться черт-те что. Если поразмыслить, их можно понять.
Сэру Томасу Леггу пришлось согласиться.
— Фред Нарракотт — это он перевез гостей на остров — обронил одну весьма знаменательную фразу. Он сказал, что вид гостей его удивил. «У мистера Робсона собиралась совсем другая публика». И я думаю, именно потому, что это были такие обычные, ничем не приметные люди, он нарушил приказ Морриса и по сигналу «SOS» отправился им на помощь.
— Когда именно Нарракотт и его люди попали на остров?
— Утром 11-го сигналы «SOS» заметила группа скаутов. Однако добраться до острова не было никакой возможности. Пристать к острову Нарракотту удалось лишь 12-го в полдень. Местные жители утверждают, что до этого никто не мог покинуть остров. После шторма море еще долго не успокаивалось.
— А вплавь никто не мог оттуда улизнуть?
— От острова до берега не меньше полутора километров, вдобавок, море было бурное, волны со страшной силой обрушивались на берег. И потом на прибрежных скалах стояли скауты, рыбаки — они во все глаза следили за островом.
У сэра Томаса Легга вырвался вздох.
— Кстати, как насчет пластинки, которую нашли в доме? Может быть, она нам чем-нибудь поможет?
— Я изучил этот вопрос, сэр, — сказал инспектор Мейн. — Пластинка изготовлена фирмой, поставляющей реквизит для театра и кино. Отправлена А. Н. Ониму, эсквайру, по просьбе Айзека Морриса, предполагалось, что ее заказали для любительской постановки неопубликованной пьесы. Машинописный текст возвратили вместе с пластинкой.
— Ну, а сам текст вам ничего не дал? — спросил сэр Томас Легг.
— Я перехожу к этому пункту, сэр, — инспектор Мейн откашлялся. — Я, насколько это было возможно, провел самое тщательное расследование тех обвинений, которые содержал текст пластинки. Начал я с Роджерсов — они приехали на остров первыми. Чета Роджерс
Далее следует судья Уоргрейв. Его ни в чем не упрекнешь. Он отправил на виселицу Ситона. Но Ситон и в самом деле был виновен, и тут никаких сомнений нет. Исчерпывающие доказательства его вины, правда, обнаружились много лет спустя после казни. Но во время процесса девять из десяти человек считали Ситона невиновным и были убеждены, что судья просто-напросто сводит с ним счеты.
Вера Клейторн, как я выяснил, служила одно время гувернанткой в семье, где утонул маленький мальчик. Но она, похоже, не имела к этому никакого отношения. Более того, она пыталась спасти ребенка — бросилась в воду, и ее унесло в открытое море, так что она сама едва не погибла.
— Продолжайте, Мейн, — вздохнул Легг.
— Перейду к доктору Армстронгу, — сказал Мейн. — Весьма заметная фигура. Кабинет на Харли-стрит. Пользуется репутацией знающего, надежного врача. Ни следа нелегальных операций, ничего, похожего, однако он и в самом, деле оперировал пациентку по фамилии Клине, в 1925 году, в Лейтморе — он тогда работал в тамошней больнице. У нее был перитонит, и она скончалась прямо на операционном столе. Может быть, Армстронг и не очень искусно провел операцию: он ведь только начинал оперировать, но от неумелости до преступления далеко. Ясно одно: никаких причин убивать эту женщину у него не было.
Далее — Эмили Брент. Беатриса Тейлор была у нее в услужении. Она забеременела, старая Дева вышвырнула ее на улицу, и девушка от отчаяния утопилась. Жестокий поступок, но состава преступления и тут нет.
— В том-то вся штука, — сказал сэр Томас Легг. — Видно, мистера Онима интересовали преступления, за которые невозможно было привлечь к суду.
Мейн невозмутимо продолжал перечислять:
— Молодой Марстон был бесшабашным водителем. У него дважды отнимали водительские права, и, по-моему, ему следовало навсегда запретить водить машину. Больше за ним ничего не числится. Джон и Люси Комбс — это ребятишки, которых он задавил неподалеку от Кембриджа. Приятели Марстона дали показания в его пользу, и он отделался штрафом.
Относительно генерала Макартура и вовсе ничего разыскать не удалось. Блестящий послужной список, мужественное поведение на фронте… и все прочее, тому подобное. Артур Ричмонд служил под его началом во Франции, был послан в разведку и убит. Никаких трений между ним и генералом не замечали. Более того, они были добрыми друзьями. Досадные промахи в то время допускали многие — командиры напрасно жертвовали людьми. Не исключено, что речь идет о такого рода промахе.
— Не исключено, — согласился сэр Томас Легг.