Выпуск II. Том 10
Шрифт:
– Где чай?
– Сейчас принесут, – ответила Мэри Доув.
Из камина на решетку выкатилось бревнышко, Мэри Доув наклонилась и водрузила его на место щипцами, подложила еще немного дров и добавила угля.
При появлении Глэдис на кухне раскрасневшаяся миссис Крамп, месившая тесто в большой кастрюле, окрысилась на нее:
– Колокольчик в библиотеке звонит и звонит. Где это ты, милая, болтаешься! Чай пора нести.
– Несу, несу, миссис Крамп.
– Уж Крампу от меня сегодня достанется, – пробурчала миссис Крамп. – Получит
Глэдис прошла в буфетную. Бутербродов она не сделала. Не сделала и не будет, вот так-то. И без этого господа с голоду не помрут. Два пирога, печенье, ячменные лепешки, мед. Свежее, не магазинное масло. Обойдутся и без бутербродов. Некогда ей было кромсать сало да помидоры, и все тут. А миссис Крамп чуть не лопнет от злости, и все потому, что мистер Крамп куда-то уехал. А чего не уезжать, раз у человека выходной? Правильно сделал, что уехал.
– Чайник кипит, вот-вот крышка отвалится! – крикнула из кухни миссис Крамп. – Будешь ты этот чертов чай готовить или нет?
– Бегу.
Кинув на глаз горстку чая в большой заварной чайник, она вылила в него кипяток. Поставила оба чайника на внушительный серебряный поднос и понесла его через весь дом в библиотеку, где водрузила на столик около дивана. И сразу же – за другим подносом, на котором стояло сладкое. В холле она едва не выронила поднос из рук – это неожиданно заурчали старинные часы, готовясь отбить четверть часа.
В библиотеке Адель Фортескью встретила Мэри Доув недовольным вопросом:
– Куда все подевались?
– Сама не понимаю, миссис Фортескью. Мисс Фортескью недавно вернулась. А миссис Персиваль, кажется, пишет письма в своей комнате.
– Письма, письма, – продолжала Адель сварливо. – Эта женщина только и знает, что писать письма. Вот уж точно, представительница своего класса! Для нее праздник, когда кто-нибудь умирает или у человека какое-то горе. Какая мерзость. Противно.
– Я скажу ей, что чай готов, – тактично пробормотала Мэри.
Она направилась к выходу, но в дверях ей пришлось отступить – в комнату вошла Элейн Фортескью.
– Как холодно. – Элейн поежилась и, бухнувшись в кресло у камина, стала тереть руки перед языками пламени.
Минутку Мэри постояла в холле. На одном из сервантов она увидела большой поднос с пирогами. В холле заметно потемнело, и Мэри зажгла свет. Ей показалось, что из верхнего коридора доносятся шаги Дженнифер Фортескью. На лестнице, однако, никто не появился, и Мэри поднялась наверх сама.
Персиваль Фортескью с женой занимали изолированные комнаты в одном крыле дома. Мэри постучала в дверь их гостиной. Миссис Персиваль считала, что в дверь нужно обязательно стучать, за что Крамп презирал ее еще больше.
Из комнаты раздалось деловитое:
– Войдите.
Мэри открыла дверь и негромко объявила:
– Сейчас подадут чай, миссис Персиваль.
К своему удивлению, Дженнифер Фортескью она застала в верхней одежде. Та как раз разоблачалась – снимала длинное
– Я и не знала, что вы куда-то уходили, – сказала Мэри.
Миссис Персиваль еще не успела перевести дух.
– Просто была в саду, вот и все. Дышала воздухом. Но на улице очень холодно. Я с радостью спущусь к камину. Центральное отопление могло бы работать лучше. Пусть кто-то скажет об этом садовникам, мисс Доув.
– Скажу, – пообещала Мэри.
Бросив пальто на спинку стула, Дженнифер Фортескью вышла из комнаты следом за Мэри. На лестнице Мэри пропустила ее вперед. В холле Мэри, опять-таки к своему удивлению, заметила: поднос со сладким стоит на прежнем месте. Она уже направилась в буфетную кликнуть Глэдис, но тут в дверях библиотеки появилась Адель Фортескью и раздраженно вопросила:
– Нам собираются что-нибудь подавать к чаю?
Мэри быстро подхватила поднос и внесла его в библиотеку, расставила тарелки и вазочки со сладким на низких столиках у камина. Когда выходила с пустым подносом в холл, в дверь позвонили. Положив поднос, Мэри сама пошла открыть дверь. Если это наконец-то блудный сын, любопытно будет на него посмотреть. Ведь он совсем не такой, как остальные Фортескью… Открыв дверь, она увидела перед собой узколицего брюнета, вопросительно поджавшего губы.
– Мистер Ланселот Фортескью? – осведомилась она.
– Он самый.
Мэри глянула ему за спину.
– Вы с багажом?
– Такси я отпустил. Это все, что у меня есть.
Он поднял среднего размера спортивную сумку на молнии. Ощущая легкое удивление, Мэри понимающе произнесла:
– А-а, так вы приехали в такси. Я уж подумала, пришли пешком. А ваша жена?
Ланс строго ответил:
– Жена не приедет. По крайней мере, в ближайшее время.
– Понятно. Проходите, пожалуйста, мистер Фортескью. Все в библиотеке, пьют чай.
Она подвела его к двери библиотеки и там оставила. А про себя подумала: этот Ланселот Фортескью – очень интересный мужчина. Тут же пришла другая мысль: наверное, она не первая, кому Ланселот Фортескью казался очень интересным.
– Ланс!
Элейн бросилась ему навстречу. Обхватила шею руками и стала тискать его, забыв обо всем на свете, словно школьница, чему Ланс заметно удивился.
– Здравствуй. Да, это я, собственной персоной.
Он мягко высвободился из ее объятий.
– А это Дженнифер?
Дженнифер Фортескью смотрела на него во все глаза, сгорая от любопытства.
– К сожалению, Валь задержался в городе, – объявила она. – Сами понимаете, столько свалилось дел. Отдать все распоряжения, обо всем договориться. Кто еще это сделает? Все на его плечи. Вы даже не представляете, каково нам сейчас.
– Да, вам сейчас очень тяжело. – Ланс сочувственно кивнул.
Он повернулся к дивану, где с намазанной медом лепешкой сидела женщина, сидела и спокойно разглядывала его.