Выпускной бал в чистилище
Шрифт:
Чувствуя, как у нее от волнения сжимается горло, Мэгги босиком, в халате, который Айрин привезла ей из дома, наброшенном поверх тоненькой больничной рубашки, неслышно кралась по коридору. Она причесалась и почистила зубы, отметив, что в свете больничных ламп глаза у нее кажутся слишком большими, а кожа – чересчур бледной. Она дрожала от напряжения. Джонни теперь свободен. Он может идти куда угодно и делать все, что заблагорассудится. Захочет ли он быть с ней? Или посмотрит на ее прямые темные волосы, на большие очки и решит, что найдет себе девчонку получше? Она расправила плечи и прогнала прочь все сомнения. Дверь открылась легко. Кровать стояла посередине палаты, но штора в изголовье была задернута,
– Джонни? – позвала она шепотом.
Сердце у нее билось очень громко, и она подумала, что вряд ли услышит, если Джонни откликнется.
– Джонни? Ты не спишь?
Она буквально заставила себя сдвинуться с места, шагнуть поближе к кровати, но та вдруг заскрипела, и Мэгги вскрикнула от неожиданности. Человек, лежавший в кровати, попытался сесть. Послышалось механическое жужжание, и изголовье поднялось, но лица человека Мэгги по-прежнему не видела: штора закрывала всю верхнюю половину тела. Тогда она на цыпочках подошла к бортику кровати и, затаив дыхание, заглянула за штору.
Еще у себя в палате Мэгги гадала, увидит ли она Джонни, если будет в очках, или, как и раньше, сможет его разглядеть, только когда их снимет. Но теперь она различала Джонни четко и ясно, несмотря на очки. Его волосы были зачесаны назад – казалось, он много раз провел по ним пальцами, чтобы убрать со лба. Она с изумлением отметила, что теперь он выглядел не идеально: она никогда не видела его растрепанным, но сейчас волосы у него торчали в стороны, а лицо казалось помятым со сна. И все же… это было то самое лицо, тот же волевой подбородок, изящно очерченный рот, широкие брови, идеальной формы нос. Те же ярко-голубые глаза пристально глядели на нее, пока она не отрываясь, жадно впивалась взглядом в каждую черточку его красивого, такого любимого лица, забыв обо всех своих страхах и неловкости. Она почувствовала, как ее пересохшие губы сами собой расплылись в такой широкой улыбке, что тонкая кожа не выдержала и лопнула. Мэгги прижала ладонь ко рту, чтобы унять резкую боль, удержать дрогнувшие губы, но в следующий миг из ее груди вырвался всхлип. Словно наблюдая за собой со стороны, она отметила, что девичьи эмоции непредсказуемы: только что она улыбалась, как дурочка, а теперь вдруг плачет. Она опустилась на колени у постели Джонни, прижалась лицом к его руке, той, что была свободна от игл и трубок капельницы, и долго плакала, не отрываясь от его теплой ладони, осыпая ее нежными поцелуями. Он не пытался отнять у нее руку и лишь молча сидел, пока она не успокоилась и не заговорила снова.
– Джонни? – повторила она дрожащим от волнения голосом. – Ты здесь. Я думала, что потеряла тебя. – Она обхватила его руку своей и вновь подняла на него глаза.
Постепенно эйфория, не дававшая Мэгги трезво оценить происходящее, прошла, и она отметила сразу несколько странностей. Во-первых, Джонни, казалось, совсем не был рад ее появлению. Во-вторых, он смотрел на нее… нет, не враждебно, но напряженно, настороженно, так что между бровей у него залегла глубокая складка, а губы сжались в тонкую линию. Она поняла: он ждет, что еще она ему скажет.
– Джонни? – Она уже в третий раз назвала его по имени, но он еще ни разу не откликнулся, не ответил ей.
Что-то явно было не так. Мэгги уронила руки, поднялась и на шаг отошла от кровати. Она почувствовала, как ее глаза вновь наполнились слезами, но теперь уже по иной причине. Нет, не так она представляла себе их встречу.
Внезапно дверь у нее за спиной распахнулась. Мэгги обернулась и встретилась взглядом с мисс Бэйли. Мэгги не могла толком разобрать выражение лица директрисы: та стояла в дверном проеме, в свете коридорных ламп, явно удивленная тем, что застала Мэгги в палате. Джиллиан
– Здравствуй, Маргарет, – произнесла директор Бэйли официальным, директорским тоном.
– Директор Бэйли, – ответила Мэгги ей в тон, вежливо и почтительно.
Девушка постаралась выпрямиться и решила, что не станет вытирать глаза и залитые слезами щеки, чтобы не привлекать лишнего внимания и не давать директору еще одного повода для беспокойства. Джиллиан Бэйли оглядела Мэгги от макушки до пальцев босых ног, ногти на которых были ярко накрашены. Шад хотел во что бы то ни стало покрасить ей ногти фиолетовым, золотым и зеленым – в честь «Лэйкерс», но не слишком здорово справился: лак лег так криво, что казалось, кто-то просто отколотил Мэгги молотком по ногам. Она неловко поджала пальцы.
– Сядь, Маргарет… Или мне лучше называть тебя Мэгги? – Голос мисс Бэйли смягчился, и Мэгги вдруг почувствовала, что директриса многое знает. Она кивком указала Мэгги на стул у кровати Джонни и придвинула для себя другой стул, так что они втроем теперь оказались лицом к лицу.
Мэгги опустила глаза, надеясь лишь, что эта серия «Сумеречной зоны» [3] скоро закончится. Она чинно села на краешек предложенного ей стула и, положив руки на колени, крепко сцепила пальцы, чтобы те не слишком дрожали.
3
«Сумеречная зона» – американский сериал 1959–1964 гг., признанный одним из величайших телесериалов всех времен. В каждой серии герои сталкиваются со странными, необъяснимыми, тревожащими их событиями.
– Лучше Мэгги, – запоздало ответила она.
Директор Бэйли тоже опустилась на стул. Мэгги вновь тайком взглянула на Джонни, но его лицо казалось вытесанным из камня, а руки безвольно лежали на простыне. Что, в конце концов, происходит? Мэгги вдруг захотелось вскочить и вцепиться Джонни в спутанные волосы, хорошенько встряхнуть его, сотворить что угодно, лишь бы стереть с его лица это застывшее выражение.
– Джонни, это Маргарет О’Бэннон… Мэгги, – быстро проговорила директор Бэйли. – Она тоже идет на поправку после пожара. Она учится в выпускном классе Ханивилльской старшей школы и прекрасно танцует.
У Мэгги вдруг закружилась голова. Почему директор Бэйли ведет себя так, словно сейчас не час ночи и Мэгги не застали врасплох там, где ей быть не полагалось, а Джонни Кинросс – попросту новый ученик, которого нужно проводить до дверей класса?
– Мэгги, – продолжала мисс Бэйли, – это Джонни…
– Я знаю, кто он такой! – резко оборвала Мэгги и уставилась пылающими глазами на опешившую Джиллиан Бэйли. – И вы это понимаете! Я прекрасно знаю, кто он такой. – Мэгги упрямо вскинула подбородок, скрестила на груди руки. – Хватит уже играть в загадки.
Джонни по-прежнему не произнес ни слова, но теперь он прищурил глаза, цепко обхватил пальцами поручни кровати.
– И кто же я такой? – медленно проговорил он.
По телу Мэгги пробежали мурашки. Она вздрогнула от неожиданности. Его голос навеял воспоминания о нежных словах и тихих признаниях. Собрав все свои силы, она подняла на него глаза. В ее голосе звучало недоумение:
– Ты Джонни Кинросс.
– И откуда мы знаем друг друга… Маргарет?
Мэгги потрясенно выдохнула. Он что, нарочно ведет себя так жестоко? Или не хочет во всем признаваться при этой женщине, не сводящей с них пристального взгляда?