Выпускной. В плену боли
Шрифт:
— Хватит, это глупо.
Демьян отваливается в сторону, натягивает джинсы, пока я тихонько тяну вверх трусы со штанами. Шов болит адски, но боль не там. Она выше, в сердце, что кажется больше не работает. Даже секс не помог. Потому что нам ничего уже не поможет.
— Демьян, у меня все хорошо будет. Я не дам отцу себя бить, но и семью оставить не могу. Они любят меня.
— Ну, ты же теперь великомученица. Давай я с учебой помогу. Ты же планируешь учиться?
— Прекрати! Ты ничем мне не обязан, Демьян! Ничем! Живи своей
— А потом начнутся звонки и письма, Демьян, я так люблю тебя, забери меня с собой?
— Ты меня ни с кем не путаешь? С Миленой?
Демьян трет лицо и встает.
— Домой я тебя отвезу, даже не отнекивайся.
Я пожимаю плечами, даю ему себя поднять.
Мы вместе приезжаем к моему дому, откуда выходит отец. С ружьем. Я не могу не рассмеяться. Наверное, даже маньяк бы его не испугался, Демьян особенно.
— Последний шанс, Ась, поехали со мной? Как друзья, если большего у нас не получается.
Я качаю головой, смотрю как папа ружье заряжает.
— У меня все будет хорошо. Демьян, правда, — хочу уже открыть двери, но Демьян блокирует их.
— Ты не должна тут оставаться!
— Это мой дом. Другого у меня нет. А жить с тобой я не могу. Жить одна не выдержу. Отпусти.
— Поклянись, что если он хоть раз тебя ударит… Ты позвонишь мне. Не позволяй ему…
— Не позволю, — наклоняюсь к нему, целую в щеку, чувствуя, как ком в горле становится все больше. Вдруг дверь открывается, и отец рычит.
— Выметайся отсюда, пока я тебе задницу не прострелил!
Я выхожу и опускаю дуло ружья.
— Пап, он просто меня подвез. Все кончилось. Все кончилось, — обнимаю его и получает ответное объятие. Главное не смотреть, как Демьян уезжает, главное не думать, сколько пройдет времени, прежде чем я смогу с этим смириться.
Глава 47.
Домой я захожу убитая, просто раздавленная. Легко сказать, «отпусти меня», гораздо сложнее смириться с тем, что он так легко уехал. Просто пожалел удачи, предложил помощь и уехал.
— Ася! — мама бежит на встречу, отец ставит ружье в угол. Она обнимает меня, прижимает голову к плечу, а я на грани. Рана так не ноет, как болит в груди. Словно сердце наконец вырвали. Демьян забрал его с собой.
Я долго отхожу. Просто лежу, жду, когда раны затянутся. Но кажется ножевая заживает быстрее. Рядом постоянно мама, Иришка и даже на удивление услужливый Игорь. Кажется, папа нашел на него управу.
Папа… Он много молится, занялся строительством, а спустя месяц повел меня смотреть результат своей работы.
Второй этаж.
Пока только стены, но совсем скоро будет полноценное место для проживания. Комната, в которой я смогу жить. Сразу говорю, что возьму с собой Иришку. Нечего ей на первом этаже мерзнуть.
У нас часто гостит Гриша. Не говорит ничего, просто находится рядом.
Я не разговариваю с ним, я вообще мало
Особенно сильно мне этого захотелось, когда пришли спустя месяц месячные, смывая последнюю надежду оставить хоть что — то от нашей с Демьяном близости. Но не повезло и с маньяком.
Он затаился. Трупов больше не находили.
Место где нас нашли излазили сверху до низу. Отец рассказывает, что Одинцов вложил много денег в поиски маньяка, но пока ничего не нашли… Так что деньги не всегда решают.
На меня перестали смотреть как на убогую, уже через месяц я спокойно могла зайти за хлебом без желания удавиться прямо там. Еще через месяц я зарегистрировалась на форуме жертв насилия и похищения. Оказывается, таких как я много, и истории порой жуткие.
Причем очень часто ужасы творят именно близкие. Я думаю о том, сколько таких семей как наша, в которой есть дети, которым требовалась помощь, но они просто боялись ее попросить. А сколько женщин, которые бояться заявить об изнасиловании или насилии со стороны родственников. Ладно, мой отец что – то для себя решил, пошел лечится, изменился, стал более терпимым к матери и нам.
А что остальные? Как им быть?
— Пап, а ты сегодня к психотерапевту? — слетаю с лестницы, когда отец уже ботинки надевает. Он хмурится, кивает. Ему стыдно туда ездить, но иначе его просто лишат родительских прав. Я так и сказала, когда он заорал, что больше туда не пойдет.
— А что?
— Можно с тобой?
— Зачем?
— Я придумала кем хочу стать, но не очень понимаю, куда именно надо поступать. Она должна знать.
— Мозгоправом решила стать?
— Ну не совсем. Возьмешь?
— Ну так собирайся, ты ж в пижаме стоишь.
Я бегу собираться. Надеваю простые джинсы и рубашку. Волосы завязываю в привычный хвостик. В зеркало смотрю мельком.
Там всегда мелькают образы прошлого, так и хочет выскочить Демьян, чтобы снова вскрыть раны, которые вот-вот зарубцевались. Не думать о нем проще, потому что, если начинаешь, накрывает моментально. Да так, что задыхаешься.
Через месяц страданий и мокрых подушек я поняла, что лучше, что – то делать. Помогать по дому, ходить в магазин, да даже просто молиться лучше, чем умирать в этой отчаянной тоске по тому, кому не нужна.
Пока едем в город, залезаю на аккаунт Демьяна.
Он живет так, словно и не было ничего. Новое путешествие, друзья, широкая улыбка. Но только мне видно, что за ней таится страх, страх, что вся эта красивая инстаграмная картинка рассыплется и останется только я, он и подвал.
Закрываю его страницу, удаляю любую возможность смотреть туда. У него все будет хорошо. Нужно радоваться.