Выпусти меня
Шрифт:
– Если бы я знала. – вздохнула Тася. – Мама говорит, пока надо побыть тут. Мне самой не особо всё это нравится. Дом прикольный, но это если тут не жить. А изнутри уже и не очень прикольно. Да ещё никакой цивилизации.
– Таська, без тебя скучно.
– Отпросись у своих, приезжай летом.
– Может быть и приеду. – задумчиво сказала Лена. – Как, ты говоришь, называется ваша деревня?
Изображение на экране пошло помехами.
– Алё! Лена. Лен, ты меня видишь? – Тася постучала по аппарату.
Картинка с Леной мигнула, и исчезла. Тася попыталась
По коже девочки поползли мурашки. Снова появилось это странное и страшное ощущение, что в доме есть кто-то ещё, кроме неё. Куда подевалась мама? Почему её так долго нет? Скоро уже начнёт темнеть, а она тут одна. Тася пошла к двери. Она выйдет на улицу, может быть там есть сеть. Выйдет, поймает сеть, и позвонит маме. Она не хотела больше оставаться в этом доме в одиночестве.
– Вы меня напугали. Напугали! До смерти напугали…
– Ну… скорее, до полусмерти. Вы вполне себе живая.
– Вы такой огромный. И так подкрались. – Галя держалась за сердце.
– Девушка, я к себе в дом зашёл. И уж никак не ожидал тут увидеть незнакомую барышню. Такую пугливую тем более.
– Тут же другие люди живут. Я днём их видела. Дед и… жена его.
Сказать «бабка» Гале показалось невежливым, хоть и логичным.
– Это мои родители. А я к ним в гости наезжаю. Силы-то уже не те у стариков. Приходится помогать. Будь оно всё неладно! – с досадой резюмировал детина. – Меня Илья зовут.
– Галя. – она подняла на него глаза.
Точно Илья. Муромец. Здоровее она никого не видела за всю свою жизнь. Богатырь, одним словом.
– А чего вы, Илья, ругаетесь? По поводу ваших визитов к родителям?
Он присел на табуретку напротив неё, через стол.
– Потому, что я их зову в город переехать. Не хотят в Москву, так хоть вон в Талдом. Разве плохо на старости лет жить с комфортом? Не ходить в туалет на улицу. Не носить воду из колодца. Не топить печь. Так нет, они упёрлись, и ни с места.
– Позвольте… но ведь это всё можно сделать и тут. Благоустройте им дом, и будет вашим старикам полегче.
Илья усмехнулся, потом сделал важное лицо, и вымолвил с выражением:
– Помрём, хоть дом сноси. А пока мы живы – не надо нам твоих перестроек.
– Не похоже. Фиговый вы пародист, Илья. – грустно сказала Галя. – Ну, вроде сердце перестало стучать, как у зайца.
Она встала.
– Вы случайно не знаете, у кого тут молока купить домашнего?
Илья, ничуть не обидевшийся за «фигового пародиста», тоже поднялся, и спросил:
– А вы не здешняя? Я просто никогда вас тут не видел.
– Я тут родилась. А выросла совсем в другом месте. Теперь вот пришлось вернуться.
– Надолго?
Галю начал раздражать этот допрос. Ну не знает, где купить молока, ну и чего прицепился?
– До свидания, Илья. – строго сказала она, и повернулась к выходу.
– Подождите. Провожу вас за молоком. Дома-то пронумерованы как попало, сам чёрт не разберёт. Хорошее молоко
Они побрели по деревне прогулочным шагом.
– Я рассчитывала застать ваших родителей. Они куда-то ушли?
– Наверное. Я не слежу за ними. К соседям куда-нибудь ушли, чаи гонять. Так где вы родились? В каком доме?
– В большом, двухэтажном. Который по той улице, что слева, в самом конце. – она подумала, достаточно ли толково объяснила. – Он даже не совсем на улице, а как будто чуть за пределами деревни, в сторону леса. Особняком стоит, рядом с озером.
– Да идите вы! – радостно воскликнул Илья, и остановился.
Галя ничего не поняла, но на всякий случай сказала:
– Да сами вы идите! Что такое-то?
– Вы Галя Адамова? Мы с вами в детстве вместе гуляли. Вы не помните, что ли?
Она помотала головой. Галя себя-то не помнила, не то, что тех, с кем играла в детстве.
– Галя Адамова. Девочка из дома ужасов.
– Что? – она не поверила своим ушам.
– Галя, да вы правда ничего не знаете?
– Да что такого я не знаю, Господи Боже ты мой?! Я просто не была тут с тех пор, как родители погибли в аварии. А тут вернулась… и все ведут себя как-то странно. И вы в том числе. Что вы имеете в виду?
Галя остановилась, повернулась к нему, и остановила Илью, упершись ладонью ему в грудь. Не грудь, скала! Но мужчина остановился. Всмотрелся в её лицо, и снял Галину руку со своей рубашки.
– Если вы ничего не знаете, то и я рассказывать ничего не буду. Это просто глупые слухи, вот и всё.
– Нет уж! Первые, кого я встретила, были ваши родители. И они вели себя так, словно у меня рожа в саже вымазана. Только что не перекрестились. А, нет, погодите! Ваш отец перекрестился. Как будто я – привидение! И мне всё это кажется странным, но если вы что-то знаете – скажите мне. Потому, что дом… дом тоже странный. Там никто не жил столько лет, а ничего не тронуто. В общем, мне странно, почти уже страшно. Мне надо делать омлет, а я молока не обнаружила. Хотя точно его покупала. И теперь вы с этим вашим «дом ужасов». Что это значит, чёрт побери?!
– Галя, вы успокойтесь. А то вон соседи уже выглядывают. – он показал глазами на тётку, выглядывавшую из-за забора. – Это Татьяна, и у неё продаётся молоко. Покупайте, и я вас провожу.
– И расскажете про дом ужасов?
– Да это просто детские страшилки! Нас пугали в детстве. Ну, и до сих пор детей пугают вашим домом.
Он не сказал ей главного. Что детей пугают не просто так. Что один раз, лет пятнадцать назад, двое смельчаков решили ночью пойти в дом Адамовых и поснимать призраков на телефон. Тогда только появились первые телефоны с камерами. Два пацана лет пятнадцати задумали такую весёлую авантюру. Приключение. Один вернулся домой, трясущийся и седой, и больше никогда не смог говорить. Родители его продали дом и убрались подальше от этих мест. Если верить слухам, пацан с тех пор дважды в год по несколько месяцев проводит в психушке. Заговорить он так и не смог. На все просьбы хотя бы написать, что случилось, он трясся и мычал.