Вырай. Триединство
Шрифт:
Сам он сначала устроился в окне первого этажа здания напротив, но потом решил, что пропустит что-нибудь важное. Поэтому галантно уступил место двум старушкам, а сам вышел на улицу и смешался с толпой.
Хотя «толпа» — слишком громкое название для пары десятков человек. Слава опустил козырёк бейсболки до самых глаз и постарался как можно сильнее ссутулиться — всё-таки почти два метра роста и широкие плечи всегда делали его заметней других. Правда, здесь разница с другими мужчинами была не такой критичной, как,
— Привет, — обладатель светлой всклокоченной шевелюры, одетый в клетчатую рубашку, потёртые джинсы и сапоги-казаки, тронул Славу за плечо. — Я Джефф Библби. А ты новенький? Что-то я тебя не видел. Недавно в центр переехал? Ты один или с семьёй?
Глаза и губы любопытствующего выглядели рассинхронизированно. Широкая улыбка, правда, не такая белозубая, какой она была бы до Катастрофы, и при этом колючий, настороженный взгляд. Слава ответил как можно убедительней:
— Привет, приятель. Нет не новенький, пока. Я по рабочему пропуску.
— Да? А можешь показать? Никогда не видел такого. А ты работу ищешь или нашёл уже? А власти разрешили официально находиться здесь?
К их беседе стали прислушиваться. Слава почувствовал себя котом, который случайно попался на глаза стае бездомных собак. Молодой полицейский на крыльце, заметив оживление, с ленцой спустился по ступенькам.
— Что такое, Библби? Чем тебя взволновал этот человек?
— Ничем, — ещё шире заулыбался гражданин. — Вот, знакомлюсь. Первый раз его вижу. Утверждает, что пропуск есть.
Полицейский нахмурился:
— Естественно. Как бы он, по твоему мнению, прошёл в район мимо стражи? Или ты думаешь, мы недостаточно хорошо выполняем свои обязанности?
Окружающие резко умерили интерес к происходящему. Даже немного расступились, чтобы полицейский не подумал, что они имеют хоть какое-то отношение к Библби. А тот ощутимо занервничал, улыбка его погасла:
— Нет, что вы, офицер. Я восхищаюсь вашей работой, вот и старшему сыну говорю, что самый почётный жизненный путь — это в ваши ряды. Просто хотел помочь, вдруг…
— Мистер, покажите бдительному гражданину ваши документы, — не терпящим возражений тоном приказал полицейский.
Слава пожал плечами и достал из нагрудного кармана картонный прямоугольник, зашлёпанный печатями с двух сторон.
Он приобрёл его абсолютно законным путём, на входе в «благополучный» район, за сумасшедшую цену. Пропуск давал право в светлое время суток находиться в центре, беспрепятственно по нему перемещаться и официально трудоустраиваться.
— Видишь, Библби? Документы в порядке, — полицейский вернул документ и добавил: — Я надеюсь, мистер Коувал, вы недолго будете маячить в районе без дела.
— Конечно, офицер, — Слава максимально доброжелательно улыбнулся. — Иду в свинарник, говорят, там нужны работники. Вот только посмотрю на преступников, и сразу
Полицейский дальше слушать не стал, откозырял и вернулся на крыльцо. Недовольный исходом дела Библби обронил:
— Что вы, беженцы, лезете в приличный район! За забором работу искать надо, а не среди граждан.
И отошёл. Славка тут же забыл о любопытном американце, так как на перекрёстке появились новые действующие лица.
Сначала на гольфкаре подъехал высокомерный толстяк, на расстёгнутой рубахе которого висел знак шерифа. Пока этот огромный человек, пыхтя и ругаясь сквозь зубы, пытался выбраться из маленькой машинки, его догнали два открытых джипа, под завязку забитые испуганными людьми всех возрастов и рас.
Толстяка и водителей джипов Слава видел впервые, а вот кое-кто заставил искателя ссутулиться ещё сильнее и протиснуться в задние ряды — ему очень не хотелось, чтобы бритоголовая женщина узнала того, с кем ей пришлось драться на точке выхода несколько дней назад. Почувствовав себя в относительной безопасности, Слава стал шарить взглядом по пленникам.
Макса он узнал не сразу, настолько у того было заплывшее от побоев лицо. А узнав, чуть не бросился к другу, на секунду забыв, где находится. К счастью, вовремя вспомнил, стиснул зубы и стал ждать более подходящего момента.
Медленно и неуклюже, шумно сопя, шериф, опираясь на две металлические трости, подошёл к крыльцу и поднялся наверх с явным усилием. Славе даже показалось на мгновение, что толстяк сейчас завалится, скатится вниз и примется сбивать граждан, как кегли. Но всё обошлось, и, тряся подбородком, грудью и животом, шериф с видимым облегчением сел на опасно заскрипевший диван. Бритоголовая тоже поднялась к дверям церкви, мужчины же остались возле живого товара.
— У Глории новые напарники. Такая трагедия! — стоящая рядом со Славкой женщина бесцеремонно показала пальцем на солдат. Она прятала от солнца лицо за широкополой шляпой, заштопанной в нескольких местах.
— Бедняжка Дэвид, как он это пережил? — поддержала беседу вторая, в огромных солнцезащитных очках с дужками, перевязанными скотчем. — Терять любимых всегда тяжело.
— Говорят, он на людях не показывается почти. Даже вернулся сюда, в свой старый трейлер, ведь дома, на острове, ему всё напоминает о Джо.
— Дамы, Дэвид вернулся, потому что получил «почётного» только после свадьбы. Здание на острове принадлежало Джо, и по завещанию отошло мистеру Френдли. Всё-таки родной дядя, — влез в разговор пожилой негр в яркой рубашке. — Но я уверен, они там между собой разберутся, и Дэвид рано или поздно покинет наш дружный район.
Слава почти ничего не понял, кроме того, что бритоголовая ещё совсем недавно служила бок о бок с какой-то семейной парой, и Дэвид очень страдает о погибшей жене по имени Джо.