Вырай
Шрифт:
Добрынины-старшие постоянно подбрасывали приятные суммы на хозяйственные нужды и «молодёжные развлечения». Свекровь всегда приглашала невестку на совместный шопинг, оплачивая покупки и для себя, и для девушки. Наведывались в гости редко, в жизнь молодых не вмешивались — что ещё можно было желать?
— Судя по метеосводкам, скоро увидим настоящую зиму. Дети, вы тёплую одежду взяли?
— Да мам, конечно.
Ещё в самом начале отношений Анюта отказалась наблюдаться у потенциальной свекрови, мотивировав это тем, что не сможет лежать на гинекологическом
Аня стала огрызаться. В общем, несмотря на внешнюю безоблачность, напряжение в семье росло.
Новый Год Добрынины решили встречать вместе, кроме того, не дома. Аня настроилась на какую-нибудь экзотическую страну, и тут, словно гром среди ясного неба, прозвучало название соседнего государства. Поскольку отдых оплачивали родители мужа, а хоть какую-нибудь внятную причину для того, чтобы не ехать, Анюта не смогла придумать, пришлось, скрепя сердце, собирать вещи.
— Вот и всё. Родина, — пробасил Григорий Иванович и притормозил на несколько секунд, чтобы подчеркнуть торжественность момента пересечения границы.
Аня вытянула голову и увидела указатель, на котором было скромно написано на белорусском и английском языках — Республика Беларусь.
Внезапно девушка вспомнила — при знакомстве Алексей упоминал, что его отец родом из БССР. Вроде бы даже, откуда-то из этих мест.
«Теперь понятно. Потянуло к могилкам предков на старости лет. Но нас зачем с собой тащить? Могли бы подарить детям путёвку куда-нибудь на тёплый берег».
— Агроусадьба отсюда совсем недалеко — двадцать восемь километров до деревни «Красноселье», оттуда три километра до Потаповки, и мы на месте, — сверившись с GPS, сообщила свекровь.
Аннушка отвернулась от указателя и подумала: «Это будет самый тоскливый Новый Год в моей жизни».
***
На втором километре после границы машина внезапно въехала в метель. Не было редких снежинок на лобовом стекле, постепенно увеличивающихся в размере и количестве, как это обычно бывает в дороге. Просто ехали себе, ехали, и вдруг р-раз — словно гигантский шутник вывалил на дорогу и машину пару мешков снега.
— Ох, ты! — Григорий Иванович от неожиданности чуть не потерял управление, но затем выровнял руль, снизил скорость и поехал гораздо тише. «Дворники» суматошно пытались очистить стекло, но не поспевали за стихией.
— Вот это я понимаю! — Радостно оглядывалась свекровь. — Такой зимы уже пару лет не видела!
— На севере России снегопады вовсю бушуют. — Свёкор попытался поумерить восторги жены, но ничего не вышло.
— Да ну тебя, Гришка! Где север, а где мы? Раз здесь такая погода, значит, и до Москвы скоро дойдёт!
Аня не понимала радости Елизаветы. Грязный снег на тротуарах, лёд на ступеньках, пробки на дорогах, по сравнению с которыми нынешние покажутся детским
Старший Добрынин замолчал — сосредоточился на трассе. Видимость была практически нулевая, и, несмотря на обеденное время, пришлось включить фары. Серьёзностью ситуации прониклась даже свекровь.
Аня рассматривала снежные отвалы вдоль шоссе — видимо, дорогу регулярно чистили. Но неведомые уборщики были гораздо медленней стихии, машина осторожно катилась по укатанному снегу.
— Так, все внимательно высматриваем указатель — боюсь пропустить поворот. — Свёкор решил к управлению автомобилем подключить и пассажиров.
«А стоит ли оно того?» Впервые молодую женщину посетила мысль о том, что жить с ненавистным человеком не стоит даже ради каких-то материальных, к тому же не слишком больших, выгод. Ладно бы, миллионер или сын миллионера. По сути, Добрынины были обычной семьёй, со средним, хоть и стабильным, достатком. Это тогда, когда девушка приехала покорять столицу, они казались ей богатыми. Поэтому ответила «да» на предложение руки и сердца всего через две недели после знакомства.
Пообтесавшись, осмотревшись в Москве, Анюта засомневалась в своём выборе.
— Гриша, поворот! — На табличке, залепленной снегом, были видны только последние буквы: «селье».
Григорий выкрутил руль, отреагировав на громкий окрик практически рефлекторно. Делать этого не стоило — машину тут же понесло, и свёкор, чертыхаясь, попытался её выровнять. Машинка не подчинилась и в панике заметалась по трассе. В конце концов, она соскочила с дороги, пролетела метров пять и со всей дури плюхнулась брюхом на сугроб.
— Приехали. — Проговорил свёкор. Повернулся к жене и заорал: — Сколько раз просил, Сколько, а?! Не ори под руку, когда я за рулём, сука!
Елизавета Фёдоровна вряд ли слышала. Она сидела, закрыв глаза, и визжала. Старший Добрынин со злостью саданул по рулю, открыл дверь и вышел из машины. И сразу оказался по колено в снегу. Не обращая внимания на такую досадную мелочь, двинулся к дороге, пропихиваясь сквозь снежные кучи.
Аня, когда машину занесло, дико испугалась. Но сейчас она позабыла о своём страхе, ошарашено переваривая реакцию свёкра. Никогда ещё невестка не слышала от Григория ни одного грубого слова. Мало того, он даже голос при ней ни разу не повышал.
Визжание затянулось. Лёша потянулся, схватил мать за волосы и сильно ударил её затылком о подголовник. Потом ещё раз, и ещё. Елизавета резко замолчала. Посопела и, не глядя на сына и невестку, выпала в снег. То прямо, то на четвереньках, она поспешила за Григорием.
— Лёша, что это было?! Разве можно с мамой — так?!
— Испугалась? — Лёша смущённо улыбнулся. — Истерику надо в корне пресекать. А если бы у неё сердце не выдержало? — Мужчина озабоченно смотрел на родителей — отец смахивал снег с указателя, мать что-то возбуждённо говорила, размахивая руками. Алексей покачал головой: