Вырванные Страницы из Путевого Журнала
Шрифт:
Я хотел увидеть, как это существо умрёт. Хотите честно? Я бы с восторгом наблюдал, как этот насильник и детоубийца раскачивается на верёвке.
Всё глубже и глубже мы углублялись в тусклый, похожий на туннель, лес. То, как Эймон ориентировался в полумраке, поражало меня; это был ночной лабиринт без каких-либо визуальных ориентиров, но вскоре наши шаги вывели нас на просторную поляну, освещенную факелами, установленными на кольях, и среди них собралось по крайней мере ещё дюжина «жителей холмов», мужчин и женщин, все они были
— Мы взяли его! — объявил Эймон, затем повернулся ко мне. — И его поймал вот этот парень!
Все взгляды устремились на мое лицо.
Были ли это те самые «крикеры», о которых так непристойно говорил Нейт? Многие из этих деревенщин-женщин были довольно миловидны и крепко сложены, хоть и были преимущественно одеты в старое рваньё, которое открывало большую часть их стройных тел. Некоторые из них смотрели на меня с явным распутством после того, как Эймон, очевидно, глава клана, объявил о моем участии в поимке негодяя. Нет, эта идея явно абсурдная. О чем я только думаю?
Передо мной стояла фляга из двенадцатиперстной кишки кого-то крупного животного, причём весьма эффективная. Я перевернул ее и налил в рот холодной родниковой воды. Не было никакого другого способа попить из неё, но жидкость была мне очень нужна, и она сразу воодушевила меня.
— Подойдите сюда, мальчики, — снова проскрежетал Эймон, и словно из воздуха появились два мальчика с грязными щеками, застенчиво смотря вниз.
— Это… я не расслышал вашего имени, сэр.
— Говард, — сказал я.
— Это — Говард, — обратился он к мальчикам, — очень храбрый человек.
— В самом деле, ничего особенного, — неловко повторил я. — Больше удача, чем…
— Говард, для меня большая честь представить вам двух моих мальчиков: Клоннера и Джейка. Клоннеру — шесть, Джейку — пять лет.
— Bы оба — прекрасные молодые люди, — обратился я к худощавым детям и пожал их маленькие ручки. — И в самом деле, у вас обоих отец — сильный и справедливый человек.
Как ни странно, мальчиков, казалось, поразило моё присутствие, пожалуй, даже они испытывали благоговение; затем один из них шагнул вперёд и сказал, заикаясь:
— Йух-тыы, т-ты поймал ч-человека-дьявола, к-который сделал эт-ту у-ужасную ш-штуку с Сари?
— Так и есть, Джейк, и теперь весь наш род может спать спокойно, — сказал Эймон. — Говард из внешнего мира, из города, так что вы двое можете лицезреть, что не все городские такие же надутые хлыщи, как большинство из них.
— У городских, конечно, есть свои особенности, — сказал я, — но мне кажется, что подлинная жизнь гораздо лучше проживается на природе, так как вы, два замечательных мальчика, имеете честь наслаждаться ею не понаслышке.
Эймон погрозил пальцем.
— Теперь вы, ребята, слушайте Говарда, потому что он говорит правду, — и гордо улыбнулся.
Я собирался продолжить беседу с двумя парнями, но внезапно по поляне разнесся хруст кустарника. Все
— Пора, Эймон, — нараспев произнёс пожилой человек среди горожан; возможно, это был старейшена клана.
Эймон кивнул.
— Клоннер, Джейк, бегите назад в хижину.
— Ой, но па, — заныл младший. — А мы не можем остаться и поглазеть?
— Да, па, — взмолился Клоннер. — Мы хотим посмотреть…
Сила взгляда Эймона отрезала мольбу так же эффектно, как острый нож — колбасу.
— Это взрослое дело, и вы оба это знаете. Не заставляйте меня повторять, а то мы отправимся в дровяной сарай.
— Да, сэр, — хором прошептали мальчики.
Я попрощался с ними, и они послушно быстро удалились.
— Хорошие мальчуганы, — сказал я. — В их глазах я вижу инициативу, стойкость и ответственность.
— Это чертовски любезно с вашей стороны, и я уверен, что они стали ещё лучше после встречи с вами.
Комплимент Эймона поставил меня в тупик, так же, как и восхищенные взгляды женщин-«крикеров», окружающих нас. Это было жутко. Я знал, что здесь я — курьёз, горожанин среди глухих лесов, но едва ли герой. Я обратил особое внимание на одну молодую женщину, очаровательную альбиноску с розоватыми глазами и явно самым пышным бюстом, среди всех остальных собравшихся здесь женщин. Ее высокие, полные груди, казалось, стянуты простейшими заплатками ткани, в то время как ее пах был покрыт сшитыми обрезками джинсовой ткани, едва достаточным, чтобы скрыть все прелести ее интимных мест. Ее длинные, безукоризненно загорелые ноги спускались к маленьким, босым ступням; пояс ее шорт свисал так низко, что несколько прядей белесых лобковых волос выбивались из его границ. На обнаженном животе выступил пот. Она пристально посмотрела мне в глаза, потом изящно облизнула губы…
Боже мой, — подумал я.
Что-то тяжелое просачивалось на поляну, что-то тяжёлое в абстрактном смысле, неосязаемое, как могила. Это было из-за пары носильщиков, которые и привлекли моё внимание.
Эймон приказал этим двум мужчинам:
— Поставьте его прямо посередине, ребята.
И затем стол был помещен в центр этого жуткого, освещенного факелами, места.
— Стол, — пробормотал я. — Убийца будет… — но прежде чем я успел закончить слово «обезглавлен», заговорил Эймон.
— Вот, как делаются дела в данной сии-ту-аации, и как они делаются в течение долгого-долгого времени. Всё дело в том, как мы подходим к наказанию, Говард. Наименьшая справедливость — худшие преступления наказываются худшими наказаниями, — oн бесстрастно посмотрел на меня. — Око за око.
Я кивнул, сдерживая любопытство. Это, несомненно, будет обезглавливание, что вполне будет приличным наказанием для такого монстра, но я почему-то подсознательно чувствовал, что наказание будет каким-то другим; и когда я посмотрел снова, я заметил, что этому монстру заткнули рот, а затем надежно привязали к столу толстой веревкой.