Выше, чем Боги. Инфузия
Шрифт:
Дэф стоит в проеме двери, по-хозяйски опираясь плечом о ее косяк. Она – напротив, вплотную к краю письменного стола. Взгляд напряжен и тосклив. Справа подходит Донг. Плохо видно, что у него в руках; что он рассыпал по столу за ее спиной. Ах, вот оно что!
Это конечно не бельевые прищепки, как в Темные века. Они изящны, в два раза поменьше, их поверхность покрыта золотом, перламутром, серебром. Но суть, все та же! При нажатии пальцами на рычажки, с противоположной стороны хищно открываются узкие челюсти, и когда он подходит ближе, становятся заметны ребристости и неровности, покрывающие их «кусающие» поверхности. Ее мужчина хочет, смешать
Между тем, Донг начинает неторопливо прикусывать ее кожу, этими маленькими монстрами. Он смотрит, прямо в глаза. Властно поднимает обе ее руки вверх. Следуют три укуса, с внутренней стороны плеча справа. Затем, слева. Ну, конечно! Ведь кожа там нежнее! Еще один укус ниже ключицы, а следующий, вонзается в грудь. Неужели?!! «А ты, как думала?» – недобро, усмехается внутри Умрия. Ареол правой груди «украшен» с четырех сторон. Ну?!! Хватит духу сегодня, жестоко прикусить то, что вчера было нежно расцеловано? Еще как! Сразу две челюсти смыкаются на розовом бутоне. Сразу две… Когда он повторяет процедуру, со второй грудью, она начинает понимать преимущество вещи. Тебе не надо, даже гадать, о месте следующего укуса! Ты – вещь, и твоя функция – проста! Принять их с достоинством! Неважно чем! Боками… Кожей живота… Пупком… Тем, что ниже…
– На стол, – негромко командует он. Она садится на самый краешек, утверждает стопы по сторонам от себя. Ноги раздвинуты и… А вот это, уже настоящая боль! Не меньше пятнадцати монстров, создают неповторимую гамму ощущений, между ногами. Кожа, ее складки; ничто не может избежать укусов. Он равнодушно поигрывает пальцами этими «клавишами» так, что она поднимает голову и начинает шумно дышать. Но следующие три укуса, заставляют опустить ее и смотреть, только вниз. О Матерь–Богиня!!! В самое нежное место!!! Они же раздавят все, и она никогда, не сможет…
– Слезай, – вновь, командует Донг, разворачивает ее и украшает игрушками ягодицы. – Проверь, не слабо ли? – обращается к Дэфу. Тот широким жестом проводит по всем украшениям. Сразу, тупая щемящая боль в сильное жжение переходит. Правильно расставлены фишки на игровом поле! Незатейливы игры в третьем круге!
– Нормально, вроде, – внезапно осипшим, от возбуждения голосом, говорит Дэф.
– Ия! Подай ему указку! Не так!!! На колени!!! Зажми в зубах!!! Так!!! Пошла к нему!!!
Ах ты, сука! Значит, у вещи есть зубы, и даже колени?!! Она неловко направляется к Дэфу и вытягивает шею так, чтобы тому было удобней взять инструмент. Он берет его в руки, плотоядно улыбаясь и внимательно рассматривая слегка заостренный конец.
– Ты уйдешь отсюда один, Дэф, если промахнешься три раза или… если, она не закричит.
Закричу, даже не сомневайся! Такая злоба и ненависть слышатся в этом мысленном вопле, что задумавшуюся Умрию, едва не «вышибает» из «нее». А задумчивость ее вызвана следующей мыслью: «Ну, хорошо! Идет Большая Игра! И в ней маленький эпизод, в котором надо поделиться! Цена Победы и стоимость этой Ии – несопоставимы! Это понятно! Рисковать сплоченностью команды нельзя! Но зачем эта излишняя жестокость? Зачем игра в Игре? Ведь он сам говорил, что не любит ненужное насилие!»
– Я… не промахнусь, – заверяет, между тем Дэф. Тоже красавец! И как он уверен в себе! Хладнокровен! Знает свои права! Жестом руки он приказывает ей подняться. Лишь касаниями указки, заставляет заложить руки за затылок и расставить ноги пошире.
– Запомни одно, девочка… Сейчас, это не мой выбор… И даже, не его… Он… твой…
И выходит, плотно прикрыв, за собой дверь!!!
«И за борт ее бросает, В набежавшую волну…».
Умрия ощущает, как меняются мысли и настрой девушки. Как взволновано, стучит сердце в ее груди. Нет, он не считает ее вещью, наоборот! Он доверяет ей, он считает ее сильной! Он хочет, чтобы она была такой! И дает право выбора! Непостижима женская душа! Когда на смену, только что клокотавшей ненависти, приходит решимость! Быть такой! Стать такой! Хоть и непонятно зачем. Она с вызовом смотрит на Дэфа. Ну, давай!!! Ты!!! Животное!!! Я покажу тебе, как умеют терпеть люди! Настоящие люди!
Первый же нанесенный удар, снесший одно украшение с руки, показывает ей, что терпеть придется изо всех сил. По мере того, как удары освобождающие тело, спускаются все ниже и ниже, Умрия чувствует в ее душе чувство нарастающей эйфории.
«Стой! Остановись! Не надо праздновать победу! Рано!!!» – хочется крикнуть ей, но… Это уже «история» и изменить ее никому не под силу. Ну, разве что, создать новую.
Между тем Дэф, покончив, с игрой на верхнем уровне, разворачивает ее и сносит весь блестящий гламур с ягодиц. Новый разворот! Новый приказ! На стол! Она усаживается на самый краешек, лицом к нему. Утверждает ступни на твердой поверхности. Повинуясь безмолвным подсказкам играющего на ней инструмента, разводит ноги в стороны. Вот теперь, она понимает разницу! А ведь речь идет, пока, всего лишь, о тех украшениях, что щемят кожу!
Когда они оказываются снятыми, а игра переходит на самые деликатные «клавиши», исполнитель, в страстном желании услышать мелодию, меняет темп и размерность. Теперь, первым ударом, он стремится развернуть прищепку на полоске нежной плоти. Боль! Вторым, не менее сильным и точным, он добивается того, что кончики челюстей, смещаясь на самый краешек прикусываемой ими складки, принуждают украшение, буквально, повиснуть на ней. Он умышленно добивается того, чтобы площадь прикуса стала минимальной, а сдавливание возросло. Боль!!! Тонкая!!! Сильная!!! Всепоглощающая!!! Ия хрипит и, с каждым ударом пытается, сомкнуть колени. А хрипы начинают превращаться в стоны. Но это не крик!
Три! Только три украшения отделяют победу от поражения! Умрия понимает, как это глупо, но она, словно старается разделить с девушкой, ту боль, которая нестерпимо жжет, самое чувствительное место. И хотя горит оно все, очагов пожара три. Верхний – у основания симпатичного капюшончика. Средний – у его нижних краев, причем разожжен так умело, что одновременно опаляет и внешнюю, и внутреннюю часть кромок. Нижний же – полыхает на всем том, что с любопытством выглядывает из-под них.
Девять! Девять ударов, шепчет Ия, про себя! Всего девять, но как же это много!!! Но она ошибается. Следующий «аккорд» врезается в «клавиши» с такой мощью, что две из них разлетаются далеко в стороны и, лишь нижняя не отпускает свою жертву, обреченно повиснув на самом краешке! Вспышка боли, тушит свет и приглушает звуки. А потом, словно, сквозь толстый слой ваты, Ия слышит свой звериный крик! Forte!!!