Выше, чем звезды
Шрифт:
… Но в какой-то момент появляется ощущение, заслоняющей тебя тени. Ты начинаешь вертеться из стороны в сторону, пытаешься найти и визуализировать изначальный посыл, но ощущаешь только давление. Тень надвигается ото всюду. Тянет к тебе свои длинные извивающиеся щупальца и подавляет. Подавляет даже не специально, а одним лишь своим существованием. И тут же, что-то пробуждается внутри уже тебя и отвечает. Отвечает подобно эху, перенаправляя изначальный посыл назад, в тень. И та замирает. Замирает в предвкушении? И, пожалуй, в покое. Больше она не подавляет. Она просто есть, как неотъемлемая
Глава 6
Просыпаться было тяжело. Сон, словно обвил сознание липкими нитями, не желая отпускать. Вот вроде уже и какая-то часть проснулась, но тело тебе не принадлежит. Ты чувствуешь палату, людей в ней и жар собственного тела. Фон разговоров больше походит на какую-то неразбериху. Наборы звуков, непонятная фонетика и неприятное до омерзения чувство, когда тебя касаются.
«Нет! Оставьте меня в покое!» — хочется крикнуть одной части меня.
«Помогите!» — кричит другая, что бьется внутри, пытаясь пробиться в реальность.
Жар сводит конечности. Капли пота неприятно стекают по коже, и ты чувствуешь каждую из них.
Боль! Боль? Это чувство такое приземленное и такое человеческое позволяет заякориться. Что-то проникает в тело, растворяется в нем, постепенно заставляя жар отступить. Миг! Вспышка! И глаза открываются, а я подрываюсь на кровати, чтобы обнаружить пустую комнату. Бешено бьётся сердце. Легкие ходят ходуном, наполняя кровь большим количеством кислорода.
— Гребанный сонный паралич, — прохрипел я, проводя тыльной стороной ладони по лбу.
Пота не было.
Завалившись назад, на подушку, пытался унять пульс. Дыхание выровнялось и появившееся головокружение отступило.
Ненавижу такие сны. Они хуже самых страшных кошмаров. Даже самые ужасные картинку мозгу воспринимать проще. Всегда присутствует толика понимания нереальности происходящего. А вот такая вот игра с сознанием, на грани чувств и ощущений, она проникает куда как глубже. Отсюда и завышенный пульс, и липкий страх, что отступать начал только-только.
Да, знатно я вчера стрессанул. Давненько меня так не накрывало. Сонный паралич еще этот. Прикольная, с одной стороны, штука, которая всегда меня веселит. Эдакий шанс взбодриться и прикоснуться к чему-то невозможному, пусть и прекрасно понимая, что подобного не существует.
Интересно, а завтрак я уже проспал?
Стоило подумать о еде, как желудок издал тихое, предвкушающее урчание. Чувство голода вспыхнуло с такой силы, будто не ел я дня три, точно.
Попытка подняться и да! Ни слабости, ни ломоты в мышцах. Ощущаю себя полностью здоровым и даже отдохнувшим. Приятно.
Быстрый осмотр по сторонам, где на тумбочке стоит небольшая пиала с мандаринами, а на вешалке у двери пузатый пакет. Просвечиваемый под светом лампы, свои внутренности он скрыть особо не мог. Внутри лежала моя одежда. Та самая, в которой нас забрали из института. Хм, телефон? Он нашелся тоже, только вот разряженный в ноль. Даже включаться не захотел. Сильно надеюсь, что именно разряженный, а не приказавший долго жить. А то денег на покупку нового как-то не предвидится.
—
Ходить в чужой одежде как-то не прельщало. Но и в джинсах ложиться назад в кровать не комильфо. Ладно, сначала нужно пробить, что снаружи, а уже после решать.
Дверь поддалась легко, даже легче, чем ожидал. А вот следом меня буквально оглушили звуки. Крики, скрипы, хлопанье дверей и топот десятков ног. Неужели началось? Раскрыть дверь на полную и аккуратно выглянуть. В коридоре носились люди. Очень много людей. В основном обслуживающий персонал больницы, но и простых, рядовых граждан хватало. Правда, все они были не в лучшем виде.
Человек десять расположилось прямо на полу, у стен и вид они имели, прямо скажем, паршивый. Порванная одежда, кровь, забинтованные конечности.
Снова мысль о начале вторжения яркой вспышкой вытеснила все остальные. Неужели?
— Суда его, вон в палату! — зычный мужской голос и дверь в мою палату распахивается сильней. — Ты! Фамилия!?
Крупный усатый мужик, в халате врача ткнул в меня пальцем, а взгляд его к лишним вопросам не располагал.
— Воронов! — чуть ли не по стойке смирно встал.
— Воронов, Воронов, — нахмурился мужик, оценивая меня взглядом с головы до пят. — Точно! Воронов! Выписан, нахрен! Свободен! С вещами на выход!
— Что происходит!? — успел выдать я, пока каталка пролетала в дверной проем. — Пришельцы?
— Какие нахер пришельцы? — рявкнул врач. — Взрыв газа у нас! Свободен! Только палату зазря занимаешь. За больничным листом потом придешь! Ну, не стой столбом!
Глядя в спину врача, что с двумя санитарами уже вылетели из палаты, только головой мотнул. Перекладывать с каталки мужика никто даже не собирался. Просто закатили её в дальний угол, да и всё на этом. Правда, справедливости ради, тот был в сознании и относительно цел. Постанывал еле слышно, да тихонько материл всех вокруг. Раны на босых ступнях и ожоговые пузыри выглядели довольно неприятно, как и прижаренная местами одежда.
— Ну нахер, — бросил я, снимая с крючка пакет, после чего буквально вылетел из палаты.
Стараясь никого не задеть и никому не помешать, прошмыгнул по коридору, ориентируясь на основной поток поступающих, да прорвался-таки к выходу. Просторный холл с регистратурой так же оказался забит пострадавшими. Стон, плач, крики — всё это смешалось, погружая больницу в единый гвалт какого-то отчаяния. Так что, когда оказался на свежем воздухе, пусть и сразу получил поток горячего сухого ветра в лицо, выдохнул с облегчением.
— А теперь — домой! — зажмуриться, от яркого солнца и сбежать по лестнице, прочь от больницы.
Уже по пройдя середину пути с пакетом в руке, чуть лицо себе ладонью не отбил. Этот крикливый дядька-врач напрочь выбил из головы мысли. Я и не переоделся, и не узнал про Саню. Хотя, помнится, медсестра говорила, что он отделался легче остальных. Хм.
В общем, возвращаться не стал. Решил добраться до дома, да зарядив телефон, прошерстить актуальные новости. Там, глядишь и до Сашки дозвониться получится. Ну а в случае чего, всегда можно вернуться уже в качестве посетителя.