Выше максимума

Глюк Ольга

– Так чего ты тогда так из-за хрустальной доски скандалил?
– обозлилась я, смотря на четыре аналогичные копии разбитой статуэтки, отличающиеся разве что выгравированным годом.

– Так та за прошлый год была, и досталась мне с огромным трудом, в отличие от этих, - ответил Лебединский. Я гордо приосанилась, решив, что это только из-за того, что на прошлом соревновании была я, и он только после громадных страдальческих испытаний сумел все-таки завоевать первое место.
– Просто у меня тогда была травмирована нога, меня собака бешеная куснула.

– Судя по всему, бешенство это еще не выветрилось, - огрызнулась я

и прошла на кухню, старательно игнорируя блестящий стенд, который просто замечательно смотрелся бы у меня в комнате.

– Ну, по крайней мере, я не выворачиваю себе ноги, - пожал Кир плечами. Сколько сил мне пришлось задействовать, чтобы не метнуть в него стоящую тут же пустую кружку - не передать.
– Кстати, о боевых травмах, - он коснулся моей руки, все еще плотно забинтованной. Сейчас она мне уже практически не мешала тренироваться, надо было только изредка менять повязки и смазывать рану какой-то вонючей травяной мазью.
– Откуда?

– Оттуда, - невнятно промямлила я, усаживаясь на стул и раздраженно постукивая пальцами по столешнице.
– Поцарапалась.

– Неудачница, - ехидно произнес Лебединский, и тут я даже не стала с ним спорить - ведь и правда неудачница, раз умудрилась непонятным образом наткнуться то ли на грабителей, то ли насильников, да еще и пострадать от их руки. Похоже, что эмоции отразились на моем лице, потому что Кирилл на своем стуле подвинулся чуть ближе, сжав расслабленную ладонь в своих руках.
– А если серьезно?
– я поджала губы, всем своим видом показывая, что молчать буду до последнего.
– Я знаю, что ты лежала в больнице, мне Тим рассказал, но подробности как-то утаил.

– Теперь я буду знать, что мой брат - подлый гад, - насупилась я. А ведь мне сказал, что ничего и никому не говорил, а на самом деле рассказал тайную информацию моему, можно сказать, самому злейшему врагу на тот момент!
– Мы с Сашей, той самой, которая в стоматологичке была, попали под руку добросовестных уличных разбойников, которые добросовестно хотели изнасиловать нас в заброшенном гараже, а один из них случайно зацепил меня своим ржавым ножичком.

– Про стоматологичку мы с тобой еще поговорим отдельно... Стоп, как вы умудрились вообще?!
– прикрикнул Лебединский. Я выдрала у него руку, парень вскочил и резко достал сигареты из кармана, открывая окно. Рама жалобно хлюпнула, но все-таки поддалась, впуская на кухню холодный воздух. Я задумчиво глянула на открытую пачку, но отвернулась практически сразу. Еще чего, буду я курить, как же!

– Как умудрились найти насильников в ночное время суток в преступном квартале?
– с сарказмом переспросила я.
– И правда, как это у нас только получилось?

– Не ёрничай, - одернул меня Лебединский.
– Как у вас получилось уйти от них?

– Я мечтательно улыбнулась, восторженно устремляя взгляд куда-то за окно, мимо хмурого парня.

– Ооо, нас спас очаровательный молодой человек, он вовремя позвонил 02, так что нас спасли замечательные дяденьки на машине с мигалками. Такие услужливые, приятные, красивые...
– мое мурлыканье прервал беспардонный подзатыльник, и я возмущенно уставилась на Кирилла.
– За что?!

– Этот не тот молодой человек, с которым ты там на улице обнималась?
– поинтересовался парень, и я готова поклясться, что в его голосе прозвучали собственнические нотки, что я тут же и поспешила обозначить.

– Ревнуешь?

–

Это тебя, что ли?
– презрительно фыркнул Кирилл и выразительно добавил спустя пару секунд: - Да, ревную. Довольна?

– Довольна, - удовлетворенно кивнула я и замолчала, разглядывая батарею под окном. На некоторое время мы оба притихли, думая каждый о своем, но сильно подозреваю, что мысли наши плотно пересекались, закрепляясь друг на друге. Лично я думала насчет того, что было бы неплохо прямо сейчас свалить из этой квартиры от греха подальше, пока я не совершила какой-нибудь глупости. До соревнования оставалось всего лишь около пяти дней, и если бы я сейчас сбежала, то это было бы лучшим вариантов развития событий: мы бы успели остыть друг от друга и со свежей головой сразиться. Но... только вот уходить отчего-то не очень и хотелось.

– Я тебе постелю в своей комнате, - произнес Лебединский, вырвав меня из своих мыслей. Я возмущенно охнула, состроив из себя невинную девицу перед первой брачной ночью, Кира эти кривлянья не подкупили, но все-таки он решил пояснить свои действия: - С наградами я тебя не оставлю, с тебя станется их из окна выкинуть.

– Не надо гнать, ничего я такого не собиралась делать, - оскорбленно заявила я, мысленно оставляя затею спереть пару медалей "не память". Он что, мысли мои читает? Как только умудряется угадывать практически все мои действия?
– Но и с тобой спать я тоже не буду, даже и не надейся.

Кирилл усмехнулся, глянув на меня сверху вниз.

– Да я и не надеялся, больно ты мне нужна.

– Вот гад, а!
– восхищенно рассмеялась я, стараясь скрыть обиду. Бабник хренов, я ему и не нужна уже, значит? А ревнует он меня, получается, просто так, для галочки?
– Ну, значит, пойду к Женьке, ему-то я уж точно больше нужна, чем тебе, - чуток приврала я. Ему нужна была Катя, но немного другая, Павлова. Но Кирилл-то об этом не знает.

– Стоять!
– оглушил меня на оба уха бешеный скейтер, увидев, как я начинаю подниматься со слуха. В обычное время я даже не подумала бы ему подчиняться, но тут меня буквально снесло звуковой волной, не иначе, и я плюхнулась обратно на стул.
– Никуда ты не пойдешь, будешь спать у меня, а я в зале на диване подремлю.

Я недоверчиво изогнула бровь, ставя под сомнение уверенное заверение Кира. Чтобы он, да на диване спал, да когда кровать свободна... наполовину? Я мысленно рыкнула на свой внутренний голос, который, кажется, сам горел желанием свести меня с наиболее пригодным для общения мужским индивидуумом. Пффф, что только за мысли в голову лезут?

– Серьезно что ли?

– Абсолютно, - честно кивнул Кирилл и добавил: - Просто диван гораздо удобнее кровати. Сама ко мне придешь.

Я расхохоталась дьявольским хохотом, запрокинув голову.

– Наивный смерд, неужели ты считаешь, что я опущусь до такого?

– Спорим?
– изогнул бровь Лебединский. Я поспешно замотала головой, уже заранее убежденная в том, что споры - это не моё. Независимо от предмета спора, я практически всегда проигрывала, даже если была на сто процентов уверена в своей победе. Это был пресловутый закон подлости, и я уже смирилась с ним, а потому даже перестала злиться на этот счет. Боюсь, что даже если бы я поспорила, что на улице не пробежит мамонт с Петром Первым вместо всадника, то они бы точно проскакали по всем главным улицам города. Чисто из принципа.