Выше ножку!

Браун Картер

— Мэвис, очевидно, никогда не слышала про генеалогию. Видишь ли, дорогая, дедушку мистера Хетчика звали Стюартом Хетчиком Первым, отца — Стюартом Хетчиком Вторым. Ну, а наш гость, само собой, — Стюарт Хетчик Третий.

— Вот как! Извините, мистер Хетчик! — воскликнула я. — Но к чему так экономить на именах? Ваши дедушка и папочка не могли придумать чего-нибудь получше? Например, есть красивое имя Майкл. Или Эдди, Юджин, Ричард... Да вот хотя бы — Джонни!

— Мэвис! Ты просто говорящая машина, — простонал Джонни. — Мистер

Хетчик зашел к нам совсем не для того, чтобы слушать твою болтовню. У него важное дело, и мы должны сейчас сосредоточиться на нем.

— Да нет, я не возражаю, — «суслик», наконец, хоть что-то сказал.

Он нашел платок, протер очки и по-настоящему рассмотрел меня. Его восхищенное выражение сменилось умеренно спокойным. Я, в свою очередь, тоже рассмотрела «продукт генеалогии». Коротконогий. Глаза такого невыразительного цвета, как если бы в чай добавили бульону и сдобрили это месиво изрядной порцией апельсинового сока. Я даже пожалела, что мой неотразимый бюст лицезрел такой хлюпик. В следующий раз, когда лопнет бретелька, я для починки бюстгальтера буду искать место поукромнее.

— У Мэвис сегодня очень много работы, утро расписано буквально по минутам, — Джонни глазами показывал мне, чтобы я проваливала. — Так что мы с вами, мистер Хетчик...

— Нет! — вскричал Стюарт Третий. — Я рассчитываю на то, что ваш партнер, мистер Рио, будет присутствовать при нашем разговоре.

Вот тебе и «суслик»! Да он просто орел!

— В некоторых случаях, там, где пасует мужской ум и логика, выручает женское чутье и интуиция, — веско закончил господин Хетчик.

— Ладно, — Джонни проглотил свой язык.

Я уже собиралась взять стул и сесть поближе к мужчинам, как Хетчик снова закричал:

— Нет!

Боже мой! Он не хотел меня утруждать и не мог допустить, чтобы женщина таскала мебель! Поэтому Хетчик вскочил и предложил мне усесться на его стул.

— Пожалуйста, мисс Зейдлиц!

При этом он так забавно кланялся, что я чуть не расхохоталась. Потом я вспомнила, что именно так поступали все настоящие джентльмены, начиная с сэра Уолтера Ралея, бросившего в грязь собственный плащ, подбитый ценным мехом, чтобы королева прошла по нему, не замочив ног.

Я послала мистеру Стюарту лучезарную улыбку. Он уже нашел свободный стул и уселся.

Джонни откашлялся.

— У мистера Хетчика возникла проблема... Точнее, не у него самого, а у его невесты, которая... как тут выразиться... — Джонни замялся. — Может, вы, мистер Хет-чик, сами все расскажете? А Мэвис послушает...

— Да-да, конечно.

Во взгляде «суслика» мелькнула непонятная мне агрессия.

— Видите ли, мисс Зейдлиц, у меня есть невеста, которую зовут Ирма Бузен. Вы, наверное, догадались, что это псевдоним, точнее, сценическое имя.

Подумать только: у такого замухрышки невеста Ирма Бузен! Сразу не выговоришь.

— Ирма мечтает сделать карьеру. Она прекрасно знает, что я

боготворю ее и могу окружить роскошью, но предпочитает работать! Все же я надеюсь, что когда-нибудь Ирма бросит сцену и станет моей женой. Однако это в будущем, а пока... Пока Ирма в опасности!

— Вы уверены? — не выдержала я.

— Ее могут убить! — Я увидела, как расширились глаза Хетчика, когда он произнес это.

— Где же работает ваша Ирма? В какой-нибудь мышеловке с бархатным занавесом? Или она модная стриптизерка?

Джонни перекосило, и он издал странный, но едва ли приличный звук, похожий на всхлипывания беременной кошки.

— Моя невеста — танцовщица! — Хетчик почему-то выдвинул нижнюю челюсть и зло посмотрел на нас с Джонни. — Она танцует в клубе «Берлин».

— Клуб... «Берлин»...

Н-да... А ведь это новый шикарный ночной клуб с суперстриптизом!

— Значит, я не ошиблась, когда ляпнула, что она стри... Впрочем, что это я говорю? Ваша Ирма, конечно, классическая танцовщица. А может, она танцует латиноамериканские танцы?

Хетчик проглотил слюну и посмотрел на меня с благодарностью.

— Вы поняли: Ирма — настоящая артистка. Но что делать, если ей приходится работать среди бездарей и интриганов, — он тяжело вздохнул и покачал головой. — Хозяева заведения делают ставку на низкий интеллект и откровенную похоть. Что им великое искусство танца! Их интересует только прибыль. Мисс Зейдлиц, мне стыдно признаться вам, что... — он понизил голос, — находится немало представителей мужского пола, которые приходят в клуб удовлетворять свои низменные инстинкты! Они не замечают, что творит Ирма на сцене, они смотрят только на ее тело!

— Это же надо!

Все-таки хорошо, что я прошла школу бойскаутов, иначе мне пришлось бы сконфузиться: никогда прежде мне не приходилось обсуждать с мужчиной такие вещи, как стриптиз и похоть. Быть может, и Хетчик надеялся, что я покраснею? Не дождавшись, он заерзал на стуле и пробормотал:

— Но, конечно, Ирма не обращает на пошляков ни малейшего внимания. Она выше этого.

— Я полагаю, вы должны порекомендовать ей как можно реже пользоваться веерами из страусовых перьев и чаще — воздушными шариками, — наставительно произнес я. — Дело в том, что жизненные соки мужчин кипят как раз тогда, когда...

— Мэвис, уймись, — зашипел Джонни. — Мы еще не выслушали нашего гостя до конца.

— Какого именно? Того самого, когда он узнает, что один из посетителей ночного клуба увез его невесту в Австралию или отправился вместе с ней в кругосветный круиз?

Хетчик как будто не слышал нашей перепалки.

— Я спокоен за Ирму — в смысле пошляков, которые посещают клуб, — сказал он. — Меня не волнует и то, что хозяин клуба далек от высокого искусства и делает деньги на таланте моей невесты. Страшно другое... С Ирмой могут расправиться! Особенно после того, как... что...