Выше звезд и другие истории

Ле Гуин Урсула

Эрман вошел в дальнюю гостиную, даже не постучавшись, и остановился в дверях – стройный, гибкий, мускулистый, в мундире, туго перепоясанном ремнем. Он осмотрел комнату, которая выходила в довольно просторный внутренний дворик. Двери в сад были открыты, и шорох мелкого теплого дождя, падавшего на дорожки и кусты, наполнял гостиную покоем.

– Так, значит, вот где вы прячетесь, – сказал он.

Люс мгновенно вскочила. Она была в темной домотканой юбке и белой блузке, которая в полумраке гостиной казалась ярким пятном света. За спиной девушки сидела какая-то женщина за веретеном

и пряла.

– Всегда здесь от меня прячетесь, да? – снова спросил Эрман.

Дальше в комнату он не пошел, видимо ожидая приглашения, а к тому же сознавая театральность своей позы в дверном проеме.

– Добрый день, дон Эрман. Вы ищете моего отца?

– Я только что с ним говорил.

Люс кивнула. Ей очень хотелось знать, о чем это Эрман и ее отец столько говорят в последнее время, но, разумеется, спрашивать ни о чем не стала. Молодой человек все-таки прошел в гостиную и остановился напротив Люс, глядя на нее с добродушной улыбкой. Потом взял ее руку, поднес к губам и поцеловал. Люс с гримасой раздражения отдернула руку.

– Что за дурацкая традиция! – сказала она, отворачиваясь.

– Все традиции, в общем-то, глупы. Но ведь старики жить без них не могут, верно? Они считают, что без традиций мир просто рухнет. Целование рук, поклоны, сеньор, сеньора – все должно быть, как в их Старом Мире, в истории, в книгах, в бумажках… Чушь! Но – ничего не поделаешь.

Люс невольно рассмеялась. Хорошо этому Эрману просто взять и отмахнуться, как от полной ерунды, от всех тех вещей, которые тяжким бременем ложатся на душу и приносят столько беспокойства.

– Работа с Черной Гвардией продвигается просто отлично, – сказал Макмилан. – Вы должны как-нибудь прийти и посмотреть наши тренировки. Приходите завтра утром, хорошо?

– Какая еще «Черная Гвардия»? – пренебрежительно спросила Люс, села и снова взялась за работу – изящную вышивку для четвертого ребенка Эвы.

И вот ведь что самое противное в этом Эрмане: стоит разок ему улыбнуться, или поговорить с ним по-человечески, или хотя бы отнестись к нему с легкой симпатией, как он начинает наступать, завоевывать позиции, и тут же приходится давать ему по носу.

– Это моя маленькая армия, – ответил он. – А что это будет?

Он уселся с нею рядом на плетеный диванчик. Места там для его большого тела было явно недостаточно, и Люс с трудом выдернула юбку из-под его ляжки.

– Чепчик, – ответила она, еле сдерживая нараставшее раздражение. – Для будущего малыша Эвиты.

– Ах да, конечно! Эта девушка оказалась прямо-таки замечательной производительницей! У Альдо уже довольно большая семейка, надо сказать! Мы женатых мужчин в Гвардию не принимаем. У нас собралась отличная компания. Нет, вы непременно должны прийти посмотреть.

Люс сделала микроскопический узелок на нитке и ничего не ответила.

– Я тут уезжал осматривать свои владения… Потому и не приходил вчера.

– А я и не заметила, – сказала Люс.

– Выбирал, так сказать, земельную собственность. Присмотрел одну долину – вниз по Мельничной реке. Отличные там места, особенно когда их расчистят. Дом я построю на холме – уже и место для него выбрал. Дом будет большой,

похожий на этот, только крупнее, двухэтажный, с верандами и балконами. Ну и разумеется, рядом всякие там амбары, кузня и так далее. А внизу, в долине, возле реки разместятся хижины крестьян, чтобы мне сверху их было видно. На болотистых местах будет отлично расти богарный рис, а на склонах холмов – фруктовые и шелковичные деревья. Леса я кое-где вырублю, а кое-где оставлю, чтобы охотиться там на шишечников. Это будет очень красивое поместье, настоящее маленькое королевство. Поедем со мной в следующий раз, а? Я пришлю экипаж из Каса-Макмилан. Эти места слишком далеко, чтобы девушке идти туда пешком, а вам следует непременно повидать их.

– Зачем?

– Вам там понравится, – уверенно заявил Эрман. – И разве вам не хочется владеть таким поместьем? Владеть целым краем, что раскинулся перед тобой? Владеть большим домом, множеством слуг? Владеть собственным королевством?

– Женщины не бывают королями, – сказала Люс и склонила голову над вышиванием.

Было уже действительно слишком темно для вышивания, однако работа давала ей повод совсем не смотреть на Макмилана. Он, однако, продолжал смотреть на нее, прямо-таки глаз не сводил; лицо его было напряженным, глаза какие-то пустые и почему-то темнее обычного. И улыбаться перестал.

– Ха-ха! – слишком короткий и жалкий смешок для такого великана. – Королями не бывают, зато умеют и без того получать желаемое. Верно же, моя маленькая Люс?

Она продолжала вышивать и ему не ответила.

Эрман приблизил к ней лицо и прошептал:

– Выпроводи эту старуху.

– Что вы сказали? – переспросила Люс спокойно и довольно громко.

– Выпроводи ее, – повторил Эрман и мотнул головой в сторону Веры.

Люс аккуратно воткнула иглу в подушечку, свернула свое вышивание и встала.

– Извините меня, дон Эрман. Мне сейчас необходимо переговорить с поваром, – сказала она и вышла.

Вторая женщина как ни в чем не бывало продолжала прясть. Эрман, закусив губу, посидел еще минутку, потом улыбнулся, встал и медленно, вразвалку пошел прочь, сунув большие пальцы за ремень.

Через четверть часа в дверь гостиной заглянула Люс и, увидев, что Эрмана Макмилана там больше нет, решительно вошла и заявила:

– Ну и дубина! – И сплюнула на пол.

– Он очень красивый молодой человек, – заметила Вера, вытягивая последний пучок шелкового волокна и свивая его в тонкую ровную нить. Затем уложила готовый клубок на колени.

– Очень! – сердито сказала Люс, взяла аккуратно сложенный детский чепчик, над которым трудилась все это время, посмотрела на него, скомкала и швырнула через всю комнату. – Вот же гадство! – выругалась она.

– Тебя, видимо, рассердило то, как он с тобой разговаривал? – полувопросительно предположила Вера.

– Меня злит то, как он разговаривает, то, как он выглядит, то, как он сидит, то, что он вообще существует на свете… Тьфу! «Моя маленькая армия, мой большой дом, мои слуги, мои крестьяне, моя маленькая Люс…» Если бы я была мужчиной, я бы этого Эрмана так башкой об стенку приложила – все бы его роскошные зубы повылетали!