Вышедший из ночи
Шрифт:
— Догоняй, Арон! — пронёсся над полем её звонкий голосок, и вдруг красная лента исчезла из виду, будто девочка упала.
Арон остановился, обеспокоено, растеряно огляделся, а затем стремительно направился туда, где только что исчезла Онар.
— Где ты? Что с тобой? — озирался мальчик, не понимая, куда она делась.
С хохотом Онар повисла у него на спине, обвив его шею руками, и они, смеясь, упали на землю, примяв тёплые колосья и спугнув каких-то маленьких серых птиц.
— Испугался? — отряхивая платье, поднялась она.
— Конечно, — серьёзно ответил Арон, — если бы с тобой что-то случилось, то мне бы попало
— Вот значит как, так ты только о себе волновался?! — делано обиделась Онар, а Арон, решив, что она приняла его слова всерьёз, растерялся. Но когда на её алых губах появилась улыбка, то усмехнулся, взял Онар за руку и направился к замку, откуда они недавно сбежали.
— Смотри, — он протянул ей цепочку, на которой висел кулон в виде серебряной арфы, украшенной изумрудами, — это тебе, носи его и помни про меня. Мы ведь расстанемся на несколько лет, увидимся не скоро, но, прошу, знай: что бы ни случилось, сколько бы времени ни прошло, как далеко бы мы не были друг от друга, мы всё равно неразлучны.
Онар приподняла свои короткие волосы, и Арон застегнул на её шее цепочку.
— Спасибо, — улыбнулась она, из-за чего на щеках образовались небольшие ямочки, а глаза заискрились ещё сильней.
Целое лето они провели вместе. И чаще других слов, на устах Арона было её имя: Онар, Онар, Онар…
То жаркое, яркое лето, имеющее пряный тёплый запах, навсегда поселилось в их сердцах.
И голос Арона, спустя восемь лет, не забылся девушке, ей и сейчас снится их детство. Слышит она во сне лишь: Онар, Онар, Онар... И улыбается, понимая, с каким обожанием произносил это имя её будущий муж.
***
Кровать так мягка, что царевне казалось, будто она тонет в ней. Из-за этого спать было жарко, но ночи во дворце её отца — правителя города Илиндор, были не такими душными, как в замке у океана, где Онар жила восемь лет.
Её мать и отец не ладили, их брак формально пусть и не распался, но, по сути, держится только потому, что он им взаимовыгоден. И Онар для них в основном не дочь, а прекрасное вложение в будущее, создающее перспективы для процветания их земель.
И вот, Онар снова в Илиндоре! Но как бы девушка ни была рада увидеться с отцом и попасть во дворец, в котором прошло её детство, ей было грустно. С балкона её комнаты теперь открывался вид не на бескрайную водную гладь океана, а на вересковое поле, за которым находились холмы и овраги. Но если не смотреть вдаль, а опустить глаза, то взору предстанет сад: плодовые деревья, розовые кусты, дорожки, выложенные камнем, и арки из цветов над ними.
— Ваше высочество, — раздался женский голос, и в глаза Онар больно ударил свет: няня отдёрнула тяжёлые шторы, впустив в комнату яркие солнечные лучи. — Пора вставать, ещё столько дел, к празднику надо приготавливаться, такая суета повсюду, все волнуются и радуются, наряжаются в вашу честь, а вы безмятежно спите! — проверяя, в порядке ли висящее на вешалке платье, приговаривала низкорослая пожилая женщина, чьи тёмные волосы были собраны в пучок. С няней в комнату вошла и другая служанка, она была моложе, с покрытой головой и в переднике.
Когда Онар помогли одеться, расчесали и заплели её длинные светло-русые волосы, золотящиеся под солнечным светом, она попросила оставить её одну.
Не пышное, прямое, длинное белое платье, украшенное кружевом, розовым жемчугом, нежно-голубым
Сейчас она, стоя у высокого зеркала в деревянной оправе, охарактеризовала себя так: милое дворцовое привидение голубых кровей.
Стук в дверь вывел её из мыслей и заставил обернуться.
— С днём рождения, моя прелесть! — протянул ей вошедший мужчина маленькую коробочку, и Онар улыбнулась, принимая подарок. — Я имею наглость вам лично это вручить, а не положить на стол, где, кстати, вас ожидает уже груда разного… разных даров.
— Ты хотел сказать барахла? — Онар любила этого человека, взойди она на престол, то сделала бы его своим советником, а сейчас он просто её хранитель и верный слуга.
Только он мог заставить её, где бы Онар не находилась, чувствовать себя как дома. Наверное, виной тому его внешность и соответствующей ей характер. У Джона, несмотря на то, что пока они плыли в Илиндор, он мучился от морской болезни, была совершенно пиратская физиономия, чего только стоили чёрные с прищуром глаза и заплетённые во множество тонких жгутов тёмные длинные волосы! Он смуглый, плохо выбритый, и от него всегда пахло табаком. Джон весел и часто улыбается, из-за чего вокруг глаз образовалась сеточка мелких морщинок. Он не даёт Онар грустить, всегда готов защитить её и заботится о ней так, как никто другой.
— Это кулон из лунного камня! — Онар надела подарок на шею, и на кружева платья, рядом с украшением в виде серебряной арфы в изумрудах, упал нежно-сиреневый, полупрозрачный холодный камень.
— Нравится, да? Я так и знал, — расплылся в самодовольной хитрющей улыбке Джон, и громко щёлкнув пальцами, добавил: — Это ещё и талисман, от зла, говорят, защищает.
— Спасибо, — поблагодарила она.
А дальше был целый день, наполненный шумом и утомительными для Онар беседами, встречей гостей, вежливыми улыбками и учтивыми разговорами. Не так просто праздновать свой шестнадцатый день рождения и помолвку одновременно, когда ты из могущественного рода Вермонд, а вскоре будешь являться его связующим звеном с родом Эйрисандр, из которого был Арон. Онар не терпелось увидеть его, ну, а пока, праздник был в самом разгаре.
Прекрасный летний вечер, на улице мерцают огни. Во дворце бал, играет музыка. Горят искрами золотые кубки, драгоценные камни, различные принесённые Онар дары. Вина текут рекой, на столах так много яств, что после бала, остатками можно было бы вдоволь накормить всех нищих в городе.
Желая подышать свежим воздухом, Онар вышла на балкон. Джон её уход воспринял по-своему и пошёл следом.
— Переживаете о приближающейся свадьбе?
— Нет, то есть да, но моё переживание не такое, как ты думаешь, — ответила она и облокотилась на перила балкона, а Джон встал рядом. — Я волнуюсь, и это волнение приятное, — продолжила Онар, радуясь, что есть человек, с которым можно вот так поговорить. — Я верю, что Арон красив, добр, справедлив. Я стану ему хорошей женой, у нас будут сыновья, и если не сразу, то со временем, я его полюблю. Должна, обязана полюбить!