Вышибалы

Базлова Любовь

Акросс смерил его кислым взглядом и, задумчиво, словно сам с собой разговаривал, поинтересовался:

– А если сказать, что у Легиона ручной дух чумы, его на костре сожгут?

– Он вроде тут главный, так что это не сработает, – уверенно заявил Барс. – Кстати, домик классный. Если ты не против, ночевать придём сюда.

***

Пока Тим ставил замок, за дверью слабо скреблось что-то. Иногда у людей, которые при его визите могли только лежать, вращая глазами, обнаруживалось

столько сил, что приходилось держать дверь впятером, пока Тим вешал замок. А иногда сильные прежде мужчины могли только вот так скрестись. Этот жил один: сыновья ещё успели сбежать до разгара эпидемии, а отец остался тут, где была его мастерская. Жаль было бросать налаженное дело. А теперь вот умирал, в одиночестве.

Двери не забивались наглухо – только вешался замок и запрещалось покидать жилище. Приходили Сёстры, в числе которых была и Вега. Они кормили запертых больных, или подтверждали смерть. Даже в этом мире все они были связаны напрямую с этой болезнью, и напрямую связаны между собой: доктор, Сестра, кузнец, в последнее время только и ставивший замки на чужих дверях, и Барс, гробовщик. Тим назвал бы это странным выбором при характере Барса, но кто бы им давал выбор.

Дальше по улице он услышал ругань, и прошёл бы мимо, если бы не знакомый голос.

– Там ведь ребёнок. Ребёнок здоров ещё. Я могу её осмотреть… Могу позвать знакомого доктора, и он бесплатно…

– Слушай, не лезь не в своё дело.

– Но ребёнок ведь не болен. Он не должен смотреть на то, как умирает мама.

– Что тут происходит? – нехотя вмешался Тим. Для весомости большой молот закинул на плечо. Но кого в городе, вымирающем от чумы, напугаешь молотом?

– Тим! – Вега даже обрадовалась. – Он не отдаёт мне ключ. Мы были в доме, и там с женщиной заперт ребёнок.

Вега тянула вниз тряпку, которая до этого закрывала ей рот. Тим слушал внимательно и кивал, но с места не двинулся. Словно он ребёнка выслушивал.

– Их же кормят, – пожал плечами Тим. Вега, не понимая ещё, повторила:

– Он здоров.

– Он может быть сейчас здоров. Если ты хочешь что-то сделать, то я сниму петли, не понадобится ключ. Но только для того, чтобы ты осталась там. С ребёнком, у которого там от болезни умирает мама. И будь готова к тому, что и сам ребенок…

– Но ведь так нельзя, – растерянно, совершенно ошарашенная, прибавила Вега. Казалось, она забыла только что сказанные слова. Тим вздохнул, показал Пастерю, что разберётся с женщиной. Вряд ли тот поверил: на всякий случай ушёл куда-то в ту улицу, к которой пыталась тянуть Тима Вега.

– Ты снова вмешиваешься, – спокойнее объяснил Тим.

– Это бесчеловечно. Если они будут при мне сжигать ведьму, то я и её постараюсь спасти.

– В этом мире только один человек, которого ты должна спасать. Это Акросс, – напомнил Тим. Молот мешался, Тим опустил его на землю, в грязь, хотя и удерживал ещё за рукоять. – Я уже сказал, какой у тебя выбор. Если ребёнок здоров – его мать закопают, его оставят в этом доме. Выпустят, когда схлынет

эпидемия.

– Он заразится, – возразила Вега. Тим выдохнул устало, спросил прямо:

– Всех собираешься спасать? Мы оказались в центре Конца Света. И нам тут даже выживать не обязательно. Расслабься. Они не настоящие. Если хочешь – занимайся этим, но на Акросса у тебя времени уже не хватит.

У Тима был ещё адрес в другой части улицы. В любом случае у Веги не было ключей, у дверей должен был караулить Пастер, чтобы её остановить. Но и упоминание Акросса должно было ей напомнить, зачем она здесь.

– А что, если настоящие? – негромко спросила Вега. Настолько тихо, что Тим предпочёл сделать вид, что не расслышал.

***

– Доктора прибыли.

У Легиона было специальное место, отгороженное, чтобы принимать гостей и не бояться заразиться. Он отложил перо, которым до этого просто ковырялся в бумаге.

– Все доктора?

– Нет, конечно, – растерялся слуга. – Некоторые у горожан, некоторые…

– Темноволосого среди них нет? Такого… – Легион не мог его описать. Если в других реальностях Акросс и отличался от окружающих, то тут все были тощими, темноволосыми. – Того, кто зовётся Акроссом.

– Я узнаю, – пообещал слуга, поклонился и, не разгибаясь, вышел. Легион не верил, что Акросс настолько глуп, что явится к нему сам, к тому же один. Тем более, что Легион вызывал его не поговорить, а в окошко вышвырнуть, как только тот попадёт в кабинет. Это будет конец игры, и потом никому ничего не нужно было объяснять.

Где-то далеко, за городом, горели костры. Улицы были непроглядными, напоминали шкуру ящерицы, спрятавшейся в каменной щели. И воняли невыносимо. Ограждение спасало Легиона не только от заразы, но и от запахов. Город гнил заживо.

Щёлочь, сидящая в кресле, кашлянула, словно горло прочищала. Легион обернулся недовольно – от неё он не был отделён загородками.

– Я не больна, – возразила Щёлочь, правильно прочитав его взгляд. Её пришлось переодеть в более подобающую для этого дома одежду, но выглядела она как служанка, а не равная. Легион отвернулся, убрал исчирканный лист, как бы невзначай произнёс:

– Говорят, болезнь убивает за несколько дней, и лекарства от неё нет. И убивает всех подряд. Знаешь, я просто не хочу сдохнуть, так и не добравшись до Акросса. Так что, если ты заболела, то я сожгу тебя.

– Я здорова, – снова произнесла Щёлочь, даже бровью не повела.

– Ты находилась в доме с больными.

– Так и оставил бы меня там, – повысила тон Щёлочь, даже чуть приподнялась, но тут же успокоилась. – Всё в порядке. У меня ничего нет. Просто в горле запершило. Ты не можешь шарахаться от своих же людей. К тому же – разве не Кощей вызывает эту болезнь?

– Она действует отдельно от него. Он может Акроссу всю команду перезаражать, но сначала эту команду найти надо.

– В городе всё меньше людей, это будет просто.