Вышибая двери
Шрифт:
А вчера Керим заявляет, что одежда моя не соответствует регламенту и у него недостает моих таких-то и таких-то документов. В ответ на красноречивый взгляд немного смущенно объясняет, что новым распоряжением шефа объект-ляйтером назначен он.
Мне никаких звонков от работодателя не было. Керим переводит дыхание и говорит, что раз так, то позвольте-ка знак шефа охраны.
Больше всего я хотел лишить мир одного арабского кикбоксера. Но только жизнерадостно улыбнулся и сказал, что этот знак можно забрать в любой момент. Исключительно из моих остывших рук. Так что до тех пор, пока распоряжения не поступили лично мне, пусть отправляется на свое рабочее место. Керим
Звоню работодателю. Гудки, не берет трубку. Захожу к Гансу. Тот сам ошарашен. И он не в курсе. Смена идет своим чередом. К середине ночи, уже светясь от бешенства ровным матовым светом, дозваниваюсь до шефа Марко.
— О-о-о! Макс! Ну наконец-то! Как дела?
— Говно.
— А что такое?
— Я больше не шеф секьюрити?
— Э-э-э… Ну, видишь ли, Керим работает с нами уже давно, и ты не обидишься, если я скажу, что фирма доверяет ему больше?
— Я работаю уже два года, у меня свои враги в городе, свои связи. Знаю в лицо всех, кто имеет запрет на вход. Большинство турок и албанцев даже не пытаются зайти на мою территорию, потому что понимают — это бесполезно. Со времен моего шефства количество массовых драк сократилось вполовину. Вытянет ваш человек все это?
— Мы уважаем твой опыт и будем благодарны, если ты поделишься им с новым шефом. Без тебя он не справится, мы это понимаем…
— А вы понимаете, что, как только пройдет слух, что Макс больше не контролирует охрану, все ублюдки города снова потянутся сюда? Такое уже было, когда я открыл закусочную, а они решили: Макс ушел из тюрштееров. Вам известно, что «Ангар» — это единственная дискотека в радиусе тридцати километров от Монберга?
— Так мы же тебя не увольняем…
— Я по-настоящему задет и ухожу. Об этом можно было сказать в самом начале, а не пудрить мне мозги. Я привык доверять своему шефу. Я не заслужил такого отношения.
— Мы не обманывали тебя. Дело в том… Выяснилось, что ты не прошел соответствующие курсы, необходимые для шефа охраны. Нам неловко было сообщить тебе об этом, так что неприятную обязанность сказать, что ты временно отстранен от должности, возложили на Керима. Но, раз так, обещаем, что восстановим тебя в должности в июле, как только ты пройдешь курсы. Мы их оплатим. А Керим будет шефом только на бумаге, один месяц, для вида. Вся власть над охранниками принадлежит тебе, и это я обязательно оговорю с Керимом.
— Знак остается у меня и на этот период.
— Э-э-э… хорошо.
— Посмотрим. Обманете — ищите другого такого же ненормального, как я.
— Хэй, Макс, довольно, у меня тоже есть яйца! Почему ты разговариваешь со мной в таком тоне?!
Кладу трубку.
Авторитет мой заработан потом и кровью. И чихал я на всех. Ганс не может не понимать, что уволюсь я, и ему через неделю двери снесут. Иду к Гансу. Все-таки без его поддержки мне будет сложно.
— Ганс, защити теперь ты меня. Надави на мое новое начальство. Ты их работодатель. Объясни им, как обстоят дела с охраной. Я тебе этого не забуду.
Ганс неуверенно улыбается, чуть кивает и снова таращится в компьютер.
Черт, мне жаль своей работы. Вход в «Ангар» — моя гордость. Известность «Ангара» как одного из самых спокойных и цивилизованных танцхаусов — моя заслуга. И все это… сдать? Какому-то Кериму??? Да пропадите вы пропадом!
Через час Ганс вызывает меня к себе. Ох, у него уже болит голова от проблем с охраной… «Ах, какой ты, Макс, тщеславный… Ох, мне все равно, кто будет шефом, главное, чтобы в диско был порядок… Подожди, Макс, дай мне высказаться… Ох, да какая разница, вы ведь одна команда… а вы,
Больше всего мне хотелось сказать: «Ну ты и сука после этого». Но я промолчал. Как-то жалко его стало. Урода. А может, я просто устал? Усмехнулся, успокоил его… Не надо никуда звонить, Ганс. Не надо ни с кем разговаривать. Все-таки, наверное, я добрый парень. Впрочем, я ему всегда покровительствовал. Как младшему брату-дебилу.
Что вот теперь делать? Буду думать. Картинка мира не устает меняться. А я устал.
Спать пойду.
* * *
Слушал девочку, пытавшуюся петь блюз. Приятный голосок, правильно и вовремя попадает в ноты. Ну и всё.
Нет, подруга, ты сперва смени пару-тройку мужей, потерпи мужские попойки, отчаянье, вот тогда все получится. Что поделать, требование жанра! А если серьезно, то сколько раз я замечал, что о «большой, но чистой любви» лучше всего поют женщины, прошедшие Крым и Рым. И голосок у них может быть средненький, и песенка так себе, но впечатление от их пения потрясающее. Женщины объективно во многом лучше нас, мужчин, и когда их отколошматит жизнь вдоль и поперек, тяга к чистому, светлому у них все равно остается. Если не надежда на это, то тоска по несбыточному. И когда такая женщина берет в руки микрофон, тогда и рождается чудо, потому что всю печаль, всю невостребованную трепетность и тоску она вложит в пение. В этом заключается очарование уличной девчонки Эдит Пиаф. Таков секрет успеха оторвы Мадонны. Так держалась на вершине вульгарная Пугачиха. Так пела алкоголичка Марлен Дитрих.
Жаль, что Барбара не разрешила выложить запись с ее диска в Интернет. Там есть пара песен, они душу переворачивают. Немудрено.
* * *
Напали у дверей танцхауса. Тот самый босниец-психопат, что год назад ринулся на меня с железной трубой. Пришел с дружками, протянул руку для рукопожатия и… нанес удар. Как я отреагировать успел, не знаю. Увернулся. Принял стойку. Длинный, черт. Но драться не умеет. Сносящие, но слишком очевидные удары, попадет — быка завалит, только не попал ни разу. Дважды я легко подныривал под его кулак, и он не сумел коснуться меня даже вскользь. Я втащил оказавшегося рядом и оцепеневшего от ужаса посетителя дискотеки внутрь, захлопнул железную дверь перед ломаным носом придурка — и выматерил Ганса, который именно сегодня отключил аварийный замок. Обычно достаточно резко хлопнуть дверью, и ее тараном не откроешь. А тут я дверь к себе, а придурок к себе. Оторвал железную ручку! Хотел врезать этой полуметровой скобой мне по голове, но я снова успел прикрыться дверью. Народ с перепугу вызвал полицию, взяли показания у очевидцев. Нет, блин, если так дальше пойдет, разорюсь на бронежилет.
Сколько отморозков стало приходить… И откуда берутся только?
* * *
Несколько слов о том, стоит ли так рисковать «за Германию».
Во-первых, руководить охраной — это моя работа, за которую платят, и платят хорошо. А риск — неотъемлемая часть этой работы. Пожарник тоже рискует, рискует и электрик. Не думаю, что их риск более оправдан, чем мой.
Во-вторых, мне нравится эта страна. Нравятся ее законы, отношение к человеку, люди — среди них много таких, кого редко где встретишь.