Высокая магия

Новак Илья

Опять качнув головой, она положила ладонь на мое запястье. Над губами вспух красный пузырь. Мариха задышала глухо, с надрывом, пузырь стал подниматься и опускаться.

– Где заклинание?

Ее рука качнулась в сторону кровати, платяного шкафа и раскрытого окна.

– Та… – Пузырь лопнул, и слова превратились в хрип. Над губами поднялся еще один красный пузырь.

Опять гром снаружи. Второй пузырь лопнул. Она что-то пыталась сказать, но я не мог расслышать и повернул голову так, чтобы ухо оказалось у ее рта.

Мое лицо обратилось к дверному проему. Через него, сквозь струящийся от раскаленной лужи жар, в спальню ввалился Сэмка

Маркелыч.

– Заклинание в… – прошептала Мариха.

Сэмка взревел, когда его одежда вспыхнула синим огнем. Он накренился, семеня ногами, ударился плечом о стену и упал. Перекатившись, встал на четвереньки и, вопя от боли, пополз в мою сторону.

Я скользнул взглядом по аскетке – красный пузырь застыл над губами – и потянул с кровати покрывало. Тяжелое, оно было размером с парус. Маркелыч уже почти добрался до меня. Я пихнул его ногой, опрокидывая на пол, и, чувствуя исходящий от него жар, набросил покрывало. На ткани золотыми, алыми и серебряными нитями была вышита картина: раскоряченный на дыбе обнаженный молодой орк, голова запрокинута, рот разинут в крике, а позади стоит полузверь с бичом в лапах. Маркелыч извивался под покрывалом, оттуда доносилось его мычание и шел дым. Я приподнялся, услышав одновременно раскат грома из окна и сухой треск со стороны коридора. От двери во все стороны побежали трещины, потом треугольный кусок стены с дверным проемом посередине начал медленно заваливаться внутрь.

Сэмка уже не горел. Сдернув покрывало, я подхватил его под мышки и поволок вокруг кровати в сторону окна.

Падающий участок стены вдруг вспыхнул синим пламенем, причем – весь разом, одновременно.

Я еще успел различить, что в коридоре позади него на полусогнутых ногах, с каждым шагом кренясь все сильнее, бредет безголовая фигура в черной коже, а потом горящая стена рухнула на аскетку.

Верхняя, сужающаяся часть кладки оторвалась. Я повалился спиной назад, укладывая Маркелыча на пол. Вращаясь, весь обвитый космами дыма и синими языками пламени, клиновидный кусок стены пронесся над полом, обдав нас волной жара. Грохот совпал с появлением в коридоре Микоэля Неклона. Тут же с другой стороны возник и Красная Шапка, но я уже не смотрел на них – повернувшись, обнаружил пролом, который возник в противоположной стене спальни.

Я вскочил и поволок мычащего от боли Сэмку.

Оказалось, что это не пролом: платяной шкаф, от которого теперь остались лишь обломки, скрывал дверцу в стене и потайной ход. Слыша за спиной визг Красной Шапки, я втащил Маркелыча в проход, спотыкаясь о дымящиеся обломки шкафа и скользкие ступени, стал подниматься. Лестница заканчивалась длинным помещением с таким низким потолком, что пришлось пригнуться.

Сэмка идти не мог. Разбрасывая ногами какую-то рухлядь, я поволок его через помещение. Мы уже забрались на вершину здания, раскат грома прозвучал совсем близко. Я отпустил Маркелыча – он тут же упал – и сдвинул засов.

Неприметная узкая дверь распахнулась с трудом, словно ее удерживала тугая пружина. Порыв ветра швырнул в лицо капли дождя. Как только мы очутились снаружи, дверь сама собой с громким скрипом закрылась. Я увидел, что мы покинули бельведер, но местонахождение двери невозможно разглядеть – на шершавой поверхности стены не было щелей.

Обхватив Сэмку обеими руками, я пошел вперед, с трудом преодолевая встречный ветер. Здесь выступы и надстройки образовали лабиринт. Мы шли минуту или больше, и черное небо над нами то и дело рассекали молнии.

Лабиринт

закончился: пустое обширное пространство впереди, ограниченное каменным бордюром. Я дышал тяжело, сердце колотилось. Когда поудобнее перехватил Маркелыча, лицо его обратилось ко мне – шея и нижняя часть, до носа, были обожжены, но глаза и лоб почти не пострадали. Он пытался что-то сказать, шевеля жирными потрескавшимися губами. Не слушая, я поволок его дальше. Руки дрожали, подгибались ноги – слишком уж он был тяжелым.

Когда мы оказались возле бордюра, молния с шипением рассекла мрак прямо над нами, и грохот ударил по крыше, словно кулак великана, так что все вокруг содрогнулось. В слепящем белом свете я увидел две фигуры, выбравшиеся из лабиринта на свободное пространство. Я бросил Сэмку животом на бордюр и посмотрел вниз.

Там распростерлись сотни крыш и мостовых, полускрытых пеленой дождя. Отсюда были видны все Кадиллицы – мы достигли самой высокой точки города, выше нас было только небо.

Выше крыш. Гром и молнии

1

Сэмка лежал, не шевелясь, голова свесилась вниз. Я повернулся, и тут по небу опять полоснула молния.

Два силуэта медленно приближались. Кардиган Неклона потемнел от воды, а вокруг черного наряда эльфа разлетались брызги – кожа не промокала. Они пересекли половину расстояния до бордюра и остановились. Дождь наполнял все вокруг шелестом, холодная вода текла по моему лицу.

Неклон указал на Сэмку и громко произнес:

– Мертв ли он?

Голос у него был певучий и сильный, молодой.

– Еще нет! – прокричал я в ответ.

– Что ж, тогда пригодится для наших опытов.

Маркелыч, наверное, услышал. Он уперся руками в бордюр, пытаясь приподняться, но тут же упал обратно. Голова свесилась, почти касаясь лбом наружной стороны стены.

– Фиала где? – спросил Неклон.

– Что?

– Заклинание в фиале спрятано. Где она?

Его речь напоминала леприконью, но если они говорили «навыворот», то он – просто в архаичной манере.

Маг пошел вперед, эльф Призрак тоже. Несмотря на шелест и свист ветра, я слышал, как он идет:

топ… Топ… ТОП…

Только сейчас вокруг было не кладбище – крыша Большого Дома.

Они остановились, когда я взобрался на бордюр и покачнулся от порыва ветра.

– Не знаю, где фиала.

– Врешь ты, – уверенно произнес Неклон. – Там лежала аскетка, заметил ее я. На Ван Бера она работала, ты тоже? Фиала была у нее.

– Нет. – Чтобы ветер не сдул меня с бордюра, я широко расставил ноги. – Она успела сказать только, что спрятала фиалу где-то в городе.

Он вопросительно смотрел на меня.

– Не знаю где. Она умерла прежде, чем рассказала.

Склонив голову, Неклон обдумал мои слова. Призрак молчал.

– Нет, врешь, – повторил колдун. – Не верю тебе, младший Дэви. Мы бы выследили тебя все равно: час назад Дитен Графопыл отдал нам слепок твоего аналога, который хранился в лавке его. Через Патину по метке я теперь всегда смогу найти тебя. Эльф же этот… – он взглянул на Призрака, и тот оскалился в звериной гримасе… – любит резать. Медленно. Нежно. Да и я не прочь поработать крючками и лезвиями. Тебе я жизнь не предлагаю, младший Дэви. Но ты можешь умереть в мгновение – если скажешь, где аскетка спрятала фиалу. И ты можешь умирать долго – дни, недели, месяцы даже – и все равно скажешь поздно или рано. Выбирай.