Высокий блондин без ботинок
Шрифт:
— И что значит этот знак? — поинтересовалась Мила, которая почувствовала себя значительно лучше после того, как ее вырвало.
— Значит, Вика тот человек, что мне нужен, на ней и остановлюсь. Я женюсь на ней, спасибо вам!
— За что?
— Вы осчастливили мою маму.
«Да этот парень не в себе, правы люди, говоря о том, что свободные мужчины за тридцать содержат в себе какой-нибудь дефект».
— Послушайте, это, конечно, не мое дело, но, если бы я знала, что забрасывание яйцами вы воспримете как знак жениться на этой мегере, я бы забросала вас
— Вика заберет свое заявление, — улыбнулся Марко, — можете не беспокоиться, я позабочусь об этом. Я не женюсь на ней, пока она не смирится с потерей своего дорогого костюма, а еще лучше куплю ей таких костюмов штук десять…
— Что вы, я не стою таких жертв, — ответила Камилла.
Тут к ним приблизилась решительным шагом Надежда.
— Он не обижает тебя, Мила?
— Что ты! Он наш друг! — заверила ее Камилла.
— Идем, я поймала машину, — потянула ее за руку Надежда.
— До свиданья, — попрощался Марко и, развернувшись, пошел обратно в отделение.
— Счастья в личной жизни! — крикнула ему вслед Мила.
— Что это ты ему желаешь счастья? О чем вы говорили? — встрепенулась Надя.
— Ни о чем серьезном… у него скоро свадьба, — вяло ответила Камилла, залезая в старенькую «Вольво», — угадай с первого раза, на ком он женится?
— Неужели на этой змее с крашеными волосами?! Вот черт! Почему таким стервам всегда везет?
— Потому что она молода, красива и бывает там, где такие мужчины и обитают. Их дороги пересекаются, понимаешь? Я теперь понимаю, о чем нам говорила твоя подруга Пелагея.
— Что это ты какая-то грустная? Он понравился тебе?
— Мой ответ ничего не решает…
— Вот черт! Значит, понравился! Ну, у тебя губа не дура! Не думай, ты тоже могла бы ему понравиться, если бы вы встречались каждый день… Плохо, что ты не можешь мозолить ему глаза постоянно, а то итальяшка точно был бы наш! Я видела, какими глазами он напоследок посмотрел на тебя!
— Еще бы! Сначала я закидала его яйцами, потом меня вырвало при разговоре с ним. Такое забудешь… — протянула Мила, с тоской смотря в окно.
— Что ты сделала? — не поняла Надежда.
— Меня вырвало, и Марк дал мне свой платочек, вот видишь! — помахала она носовым платком перед лицом Надежды. — Он останется на память.
— Ну ты даешь! — с уважением протянула Надежда. — Встретила мужчину своей мечты, и тебя рвет! Класс! Хуже не придумаешь!
— Вот именно, — буркнула Камилла.
Водитель «Вольво» покосился на них.
— Вы там это… если надумаете чего, скажите, я остановлю. Не надо пачкать мне салон.
— Не беспокойтесь, мне уже лучше, — ответила Мила и толкнула подругу локтем, чтобы она перестала говорить обо всем подряд при посторонних людях.
Глава 5
После этого неприятного эпизода, впрочем, для самой Камиллы самого запоминающего эпизода, жизнь ее вернулась в обычное русло; правда, Мила стала какая-то отрешенная, постоянно думала о чем-то своем. Перед глазами стояли сногсшибательные глаза и открытая улыбка итальянца. Она смотрела
«Что это со мной? Чем это он так задел меня? Словно заворожил. Мы ведь даже не общались, а я серьезная женщина и не могу страдать только по красивым глазам», — кляла себя Мила, но все валилось из рук.
Проведя на работе восемь часов, хотя рабочий день у нее, как у врача-ветеринара, был всего шесть часов, Мила, уставшая, пришла в кабинет, который она делила со своим шефом Игорем Ениным, чтобы выпить очередную чашку растворимого кофе. Шеф сидел за своим столом за изучением каких-то бумаг. Кабинет был очень маленьким, столы стояли впритык друг к другу. Чтобы пройти к окну, надо было передвигаться боком. Окно в кабинете было распахнуто настежь, но это не давало желаемого эффекта, воздух стоял душной стеной — что на улице, что в помещении. Мила щелкнула кнопкой электрочайника, уже дышавшего на ладан, даже пластмасса на носике стала отламываться, и насыпала в чашку две ложки кофе.
Игорь поднял на нее глаза поверх сильно увеличивающих очков.
— Сколько ты уже за сегодняшний день кофе выпила?
— Не знаю, много, что-то усталость какая-то…
— Но бодрости у тебя тоже не прибавилось. Сердце посадишь, столько кофе в жару пить.
— Ничего со мной не случится, все, что могло случиться плохого, уже случилось.
— Неприятности? — участливо поинтересовался шеф.
— Личное, — махнула рукой Мила, отскакивая от горячих брызг кипятка, вылетавших во все стороны из сломанного носика чайника.
— Устала… Сколько у тебя еще пациентов? — спросил Игорь.
— Еще один.
— Нельзя столько работать. Я, конечно, понимаю, что у тебя большая клиентура и за шесть часов ты не успеваешь их всех принять, но себя-то гробить тоже не следует. Отдохнуть тебе надо. Давай в отпуск? — предложил Игорь.
— Что это вы меня гоните? — надулась Мила, заливая кофе кипятком.
— Вот дает! Другие плачут, что их в отпуск не отпускают, а тут предлагаешь — обижается и не идет.
— Ехать мне некуда… Надумаю — возьму, — поблагодарила шефа Мила, протискиваясь на свое место с трудом, несмотря на то что была не крупных габаритов, и стала, обжигаясь, пить кофе.
Игорь задумчиво посмотрел на свою любимую сотрудницу.
— Знаешь, я сейчас тебе подниму настроение.
— Это вряд ли…
— А вот посмотрим! Так как твои старания и каждодневные задержки на работе сверхурочно приносят клинике неплохой доход, я выплачу тебе премию.
Грузный шеф, кряхтя, поднялся с места и просунулся к небольшому старому сейфу с всегда торчащим из замочной скважины ключом. Смысла в таком сейфе Мила не видела никакого, но на более дорогой и современный вариант у Игоря денег не было. Он открыл сейф, и взору Камиллы предстала знакомая картина: какие-то документы, которые и даром были никому не нужны, несколько ампул наркотического препарата для ветеринарной практики, жидкая пачка денег и бутылка дорогой водки, стоявшая здесь с прошлого года. Кто-то подарил Игорю, а он был абсолютно непьющим человеком.