Высокий Дом
Шрифт:
Енох немного прикрутил фитили обоих фонарей.
– С этой стороны нас вряд ли поджидают. Скорее всего враги рассчитывают, что мы решили подобраться к главной Башне снизу, по длинной лестнице. Но засада может ждать где угодно.
Друзья крадучись пошли в спасительной тени по краю двора, то и дело останавливаясь, прислушиваясь и оглядываясь – нет ли поблизости анархистов. Они уже успели обогнуть двор наполовину, когда рядом с ними от кирпичного парапета рикошетом отскочила пуля. Картер пробежался взглядом по кругу и увидел озаренную луной фигуру
Грянули выстрелы с двух сторон. Енох и Картер, полуприсев, бросились вперед, лавируя между колоннами и стараясь при этом держаться в тени. Луна ярко освещала подножия Башен, к которым вела широкая открытая дорожка. На мгновение они замерли в растерянности, боясь выйти на свет из тени. Но оба понимали, что медлить нельзя. Враги, засевшие уровнем выше, могли пойти в обход и обогнать их. Енох подтолкнул Картера, и они без лишних слов устремились к двери у подножия башен, непрерывно отстреливаясь на бегу.
Невзирая на страх, Картер ощущал странную эйфорию. Кругом свистели и врезались в камень пули, а им владело радостное волнение, будто он угодил на страницы американского вестерна. Все казалось нереальным, словно происходило не с ним. И Картер вдруг понял: они добегут до Башен целыми и невредимыми, неуязвимыми посреди града свинца. С его губ сорвался громкий, торжествующий клич. До двери было рукой подать!
Но тут прямо перед дверью возникла фигура, поначалу показавшаяся грудой лохмотьев. Враг выстрелил, полыхнуло оранжевое пламя. Картер невольно вскрикнул: жаркая боль охватила его левую ногу. Они с Енохом одновременно ответили выстрелами, и враг упал распростертый на мостовой.
На гладкой металлической двери не было ручки, петли едва виднелись, но Енох произнес какое-то слово, и дверь распахнулась настежь. Мимо головы Картера просвистела пуля, и спутники нырнули в темноту. Енох дернул дверь на себя, и та с громким лязгом захлопнулась.
– Вы ранены? – тяжело дыша, спросил часовщик.
– Нога… – простонал Картер. Послышался стук кремня, вспыхнул фонарь. – Мне худо, старина.
Енох открутил фитиль целиком, и Картер увидел, как у него по ноге стекает струйка крови. Что-то липкое струилось по щеке. Картер поднял руку, прикоснулся к виску, отвел, глянул на пальцы – они были в крови. Перед глазами все поплыло, ноги подкосились, и он провалился во тьму.
ЧАСОВАЯ БАШНЯ
Картер очнулся, укрытый теплым одеялом. Сквозь прозрачное слуховое окно лился рассеянный свет, ложившийся квадратом на постель. Он просыпался медленно, будто слой за слоем снимал с себя полупрозрачные покровы. Большой палец ноги торчал из-под одеяла, но Картер не стал втягивать ногу. Он гадал, где находится, потом решил, что это не важно, главное, что он жив, и снова погрузился в сон.
Окончательно он проснулся позже, от звука шагов Еноха. Тот ходил по комнате, хлопотал, кипятил чай на небольшой печурке. Картер
– Привет. Сейчас утро?
Енох улыбнулся. По его лицу было видно, что он глаз не сомкнул.
– Ближе к вечеру. Сколько пальцев видите? – И он поднял руку.
– Четыре. Зачем ты меня проверяешь?
– Вам пуля висок оцарапала. По кости прошла. Надеюсь, мозги на месте?
– Они слишком глубоко спрятаны, – пробормотал Картер и ощупал голову. Поверх левого уха лежала повязка, на затылке набухла шишка.
– В ногу мне тоже попали вроде бы?
– Я перевязал рану. Какое-то время на ногу ступать не сможете, но потом заживет. Не чудо ли, что вы уцелели? Больше, чем чудо. Но нужно мне было быть предусмотрительнее.
– Нельзя же все предусмотреть. Мы понимали, что возле Башен засада. Но мы добрались, верно?
– Мы в самой высокой башне – Башне Часов Вечности.
Картер повертел головой и разглядел на стене позади постели циферблат.
– А они идут? Что-то тиканья не слышно.
– Они идут. Они даже тикают, но так медленно, что можно просидеть тут сто дней и ничего не услышать. Они называются Часами Вечности – то ли потому, что улавливают биение Вечности, то ли потому, что по ним можно узнать, сколько осталось до полуночи, когда и самому времени настанет конец. Точно не знаю.
– Надеюсь, справедливо первое, – улыбнулся Картер: часы показывали 11.50. – И долго ли здесь длится минута?
– За все те годы, что я служу в Высоком Доме, прошло всего три секунды. Я перенес вас сюда, потому что здесь вам ничто не грозит. А под часами раны затягиваются быстрее. Почему – никто не знает. Надо, чтобы ваша нога зажила поскорее.
Картер кивнул, но пока не был готов к обдумыванию таких парадоксов. Он обвел комнату взглядом, освоился со странным ассорти предметов меблировки. На небольшом столе, как ни странно, лежала ослепительно белая льняная скатерть.
– Это ты сюда все это натащил? – спросил Картер, взмахнув рукой.
– Потихоньку, понемножку. Я ведь, как заведу часы, потом здесь ночую. А больше сюда никто не ходит. Наверное, только я знаю слово, с помощью которого открывается дверь. Хотите чайку горячего? Поесть? Вам надо поесть. Вот суп и хлеб.
Картер, слушая приятное потрескивание дров в камине, поел супа с хлебом. Нога его была перевязана выше колена и болезненно ныла. Он был ужасно зол на врагов, но, поев, немного успокоился.
– Теперь снова придется искать дорогу – ведь отсюда тоже надо выбраться, – сказал он.
– Да. Враги попытаются задержать нас, а в доме есть и другие часы, которые надо завести. А через тридцать дней мне снова придется вернуться сюда.
– На этот раз мы чудом уцелели. Глис отвоюет дорогу к Башням, как только придет подкрепление из Белого Круга, но мы не знаем, когда это произойдет. Быть может, мне стоило бы произнести Слово Тайных Путей, чтобы найти новый выход, если он существует? В противном случае нам придется ждать прибытия Глиса.