Высоко в небеса: 100 рассказов
Шрифт:
— Видите? — Клара Пэррис указала портфелем на тротуар. — Вон на той плите указаны имена двух покойников.
— Да это просто смешно, — сказал мистер Ховард, посмотрев на плиту. — Это имена подрядчиков, которые делали плиты для этого тротуара.
Изабелла и Клара обменялись взглядами и возмущенно уставились на обоих мальчиков.
— Вы же говорили, что это могилы, — почти одновременно закричали они.
Уильям Арнольд смотрел на носки своих ботинок.
— Да, в общем-то… я хотел сказать… — он поднял голову. — Ой! Уже поздно, я пойду домой. Пока.
Клара Пэррис смотрела на два имени, вырезанных в плите шрифтом.
— Мистер Келли и мистер
— Ничего ты не говорила, — надулась Изабелла.
— Чистейшая ложь, — стукнул тростью мистер Ховард. — Самая примитивная фальсификация. Чтобы этого больше не было. Арнольд и Боуэр, вам понятно?
— Да, сэр, — пробормотали мальчики неуверенно.
— Говорите громко и ясно! — приказал Ховард.
— Да, сэр, — дружно ответили они.
— То-то, же, — мистер Ховард двинулся вперед.
Уильям Арнольд подождал, пока он скрылся из виду, и сказал:
— Хотя бы какая-нибудь птичка накакала ему на нос.
— Давай, Клара, сыграем в отраву, — нерешительно предложила Изабелла.
— Он все испортил, — хмуро сказала Клара. — Я иду домой.
— Ой, я отравился, — закричал Дональд Боуэр, падая на тротуар. — Смотрите! Я отравился! Я умираю!
— Да ну тебя, — зло сказала Клара и побежала домой.
В субботу утром мистер Ховард выглянул в окно и выругался. Изабелла Скетлон что-то чертила на мостовой, прямо под его окном, и прыгала, монотонно напевая себе под нос. Негодование мистера Ховарда было так велико, что он тут же вылетел на улицу с криком «А ну, прекрати!», чуть не сбив девочку с ног. Он схватил ее за плечи и хорошенько потряс.
— Я только играла в классы, — заскулила Изабелла, размазывая слезы грязными кулачками.
— Кто тебе разрешил играть здесь? — он наклонился и носовым платком стер линии, которые она нарисовала мелом. — Маленькая ведьма. Тоже мне, придумала классы, песенки, заклинания. И все выглядит так невинно! У-у, злодейка! — он размахнулся, чтобы ударить ее, но передумал.
Изабелла, всхлипывая, отскочила в сторону.
— Проваливай отсюда. И скажи своей банде, что вы со мной не справитесь. Пусть только попробуют сунуть сюда свой нос!
Он вернулся в комнату, налил полстакана бренди и выпил залпом. Весь день он потом слышал, как дети играли в пятнашки, прятки, колдуны. И каждый крик этих монстров с болью отзывался в его сердце. «Еще неделя, и я сойду с ума, — подумал он. — Господи, почему ты не сделаешь так, чтобы все сразу рождались взрослыми.»
Прошла неделя, между ним и детьми быстро росла взаимная ненависть. Ненависть и страх, нервозность, внезапные вспышки безудержной ярости и потом молчаливое выжидание, затишье перед бурей.
Меланхолический аромат осени окутал город. Дни стали короче, быстро темнело.
«Ну, положим, они меня не тронут, не посмеют тронуть», — думал мистер Ховард, потягивая одну рюмку бренди за другой. — «Глупости все это. Скоро я уеду отсюда и от них. Скоро я…»
Что-то стукнуло в окно. Он поднял голову и увидел белый череп…
Дело было в пятницу в восемь часов вечера. Позади была долгая, измотавшая его неделя в школе. А тут еще перед его домом вырыли котлован — надумали менять водопроводные трубы. И ему всю неделю пришлось гонять оттуда этих сорванцов — ведь они так любят торчать в таких местах, прятаться, лазить туда — сюда, играть в свои дурацкие игры. Но, слава Богу, трубы уже уложены. Завтра рабочие зароют котлован и сделают новую цементную
Не было сомнений, что чья-то мальчишеская рука двигала его и постукивала по стеклу. За окном слышалось приглушенное хихиканье.
Мистер Ховард выскочил на улицу и увидел трех убегающих мальчишек. Ругаясь на чем свет стоит, он бросился за ними в сторону котлована. Уже стемнело, но он очень четко различал их силуэты. Мистеру Ховарду показалось, что мальчишки остановились и перешагнули через что-то невидимое. Он ускорил темп, не успев подумать, что бы это могло быть. Тут нога его за что-то зацепилась, и он рухнул в котлован.
«Веревки…» — пронеслось у него в сознании, прежде чем он с жуткой силой ударился головой о трубу. Теряя сознание, он чувствовал, как лавина грязи обрушилась на его ботинки, брюки, пиджак, шею, голову, заполнила его рот, уши, глаза, ноздри…
Утром, как обычно, хозяйка постучала в дверь мистера Ховарда, держа в руках поднос с кофе и румяными булочками. Она постучала несколько раз и, не дождавшись ответа, вошла в комнату.
— Странное дело, — сказала она, оглядевшись. — Куда мог подеваться мистер Ховард?
Этот вопрос она неоднократно задавала себе потом в течении долгих лет…
Взрослые люди не наблюдательны. Они не обращают внимание на детей, которые в погожие дни играют в «отраву» на Оук-Бей стрит. Иногда кто-нибудь из детей останавливается перед цементной плитой, на которой неровными буквами выдавлено: «М. Ховард».
— Билли, а кто это «М. Ховард»?
— Не знаю, наверное тот парень, который делал эту плиту.
— А почему так неровно написано?
— Откуда я знаю. Ты отравился! Ты наступил!
— А ну-ка, дети, дайте пройти! Вечно устроят игры на дороге…
1946
Let's Play «Poison» [116]
Холодный ветер, теплый ветер
— Боже праведный, что это?
— Что — «что»?
— Ты ослеп, парень? Гляди!
И лифтер Гэррити высунулся, чтобы посмотреть, на кого же это пялил глаза носильщик.
А из дублинской рассветной мглы как раз в парадные двери отеля «Ройял Иберниен», шаркая прямо к стойке регистрации, откуда ни возьмись прутиковый мужчина лет сорока, а следом за ним словно всплеск птичьего щебета пять малорослых прутиковых юнцов лет по двадцати. И так все вьются, веют руками вокруг да около, щурят глаза, подмигивают, подмаргивают, губы в ниточку, брови в струночку, тут же хмурятся, тут же сияют, то покраснеют, то побледнеют (или все это разом?). А голоса-то, голоса — божественное пикколо, и флейта, и нежный гобой, — ни ноты фальши, музыка! Шесть монологов, шесть фонтанчиков, и все брызжут, сливаясь вместе, целое облако самосочувствия, щебетанье, чириканье о трудностях путешествия и ретивости климата — этот кордебалет реял, ниспадал говорливо струился, пышно расцветая одеколонным благоуханием, мимо изумленного носильщика и остолбеневшего лифтера. Грациозно сбившись в кучку, все шестеро замерли у стойки. Погребенный под лавиной музыки, управляющий поднял глаза — аккуратные буковки «О» без всяких зрачков посредине.
116
Впервые опубликован в журнале Weird Tales, в июле 1947