Высокое окно
Шрифт:
— Подобные намеки в его адрес я уже как будто слышал. Что-то такое есть в этом парне. Каждый раз, когда всплывает его имя, в обществе возникает некоторая напряженность.
Она пристально посмотрела на меня и ничего не сказала. Какая-то мысль зашевелилась в глубине ее глаз, но в слова не воплотилась. Потом Линда спокойно сказала:
— Морни наверняка убьет его, если он не отвяжется от Лу.
— Да бросьте. Лу может уйти к любому в любой момент. Это ясно всем.
— Может быть, Алекс — единственный, кому это не ясно.
— Во
Она подняла уголок рта и сказала:
— Не связан? Позвольте мне сообщить вам кое-что. А почему бы и нет? Я просто большое дитя с открытым сердцем. Ваньер знаком с Элизабет Брайт Мердок — и близко. При мне он никогда не приходил в дом, кроме одного раза, но звонил часто. Иногда я поднимала трубку. Он всегда просил Мерле.
— Хм… забавно, — сказал я. — Значит, Мерле?
Она снова затушила сигарету, проткнула окурок ножом и стряхнула в мусорную корзину.
— Я очень устала, — внезапно сказала она. — Уйдите, пожалуйста.
Несколько мгновений я удивленно смотрел на нее, потом сказал:
— Спокойной ночи и спасибо. Всего хорошего.
Я вышел — она осталась стоять, держа руки в карманах белого плаща, наклонив голову и пристально глядя в пол.
Было два часа, когда я вернулся в Голливуд, поставил машину в гараж и поднялся к себе. Ветер уже стих, но в воздухе еще оставалась легкость и сухость дыхания пустыни. Воздух в квартире был спертым, и оставленный Бризом окурок сигары усугублял это. Я распахнул окна и проветрил комнаты, пока раздевался и вытряхивал все из карманов.
Среди прочих предметов я обнаружил счет компании по поставке стоматологических материалов. Он до сих пор выглядел как счет на тридцать фунтов кристоболита и двадцать пять фунтов альбастона на имя некоего Х. Р. Тиджера.
Я вытащил из секретера телефонную книгу и нашел в ней Тиджера. И словно вспышкой озарило мое сознание. Его адрес был 422, Западная Девятая — и адрес Белфонт-Билдинг был 422, Западная Девятая.
«Х. Р. Тиджер, зубное протезирование» — это я прочитал на одной из дверей шестого этажа Белфонт-Билдинг, когда смывался из офиса Элиши Морнингстара.
Но даже пинкертоны должны спать. А Марлоу хотел спать гораздо больше любого пинкертона. Я отправился на боковую.
20
В Пасадене было так же жарко, как и накануне, и большой сумрачный дом из красного кирпича был так же неприветлив на вид, и маленький негритенок, томящийся в ожидании на бетонной плите, был так же печален. На цветущий куст опустилась вчерашняя бабочка — или очень на нее похожая, утро было напоено тем же тяжелым ароматом лета, и та же пожилая мегера с командирским голосом открыла мне дверь.
Она провела меня теми же коридорами в ту же темную комнату. Миссис Элизабет Брайт Мердок сидела в том же соломенном шезлонге и, когда я вошел, наливала себе в стакан из бутылки, очень похожей
Горничная закрыла дверь. Я сел, положил шляпу на пол — как и вчера, и миссис Мердок подарила меня тем же тяжелым, холодным взглядом.
— Итак?
— Плохи дела, — сказал я. — Полиция у меня на хвосте.
Она казалась взволнованной не больше куска говяжьей грудинки.
— Понятно. Я полагала, вы более компетентны.
Я пропустил это мимо ушей.
— Когда я уехал от вас вчера утром, от вашего дома за мной увязался какой-то человек. Может быть, он проследил меня досюда, но это сомнительно. Я ушел от него, но он снова появился — в коридоре у моего офиса — и продолжал следить за мной, так что я вынужден был предложить ему объясниться. Он сказал, что знает, кто я такой, и что ему требуется помощь, и пригласил меня в свою квартиру на Банкер-Хилл для какого-то серьезного разговора. После встречи с мистером Морнингстаром я поехал к этому человеку и нашел его застреленным в ванной комнате.
Миссис Мердок отхлебнула из стакана. Ее рука как будто слегка дрогнула, но в комнате было слишком темно, чтобы быть в этом уверенным. Она откашлялась.
— Продолжайте.
— Его звали Джордж Ансон Филипс. Светловолосый паренек, несколько глуповатый. Он представлялся частным детективом.
— Никогда о таком не слыхала, — холодно сказала миссис Мердок. — Насколько я помню, никогда такого не видела и ничего о нем не знаю. Вы что, думаете, это я наняла его следить за вами?
— Не знаю, что и думать. Ансон говорил об объединении наших усилий, и у меня сложилось впечатление, что он работает на кого-то из членов вашей семьи. Он не распространялся на эту тему.
— Он не работал. Можете быть абсолютно в этом уверены.
— Не думаю, что вы знаете о вашей семье столь же много, как сами считаете.
— Я знаю, что вы допрашивали моего сына — вопреки моим приказаниям, — холодно сказала она.
— Я его не допрашивал. Это он меня допрашивал. Верней, пытался.
— Это мы обсудим позже, — резко сказала она. — Что с этим человеком, которого вы нашли убитым? Из-за него вы связались с полицией?
— Естественно. Они хотели знать, почему он следил за мной, на кого я работаю, почему он просил меня зайти к нему и почему я пошел. Но это не все.
Она осушила стакан и снова его наполнила.
— Как ваша астма?
— Плохо, — сказала она. — Продолжайте.
— Я виделся с Морнингстаром. Я вам говорил по телефону. Он сказал, что дублона Брэшера у него нет, но ему предлагали и он может достать. Я вам это уже говорил. Тогда вы ответили мне, что дублон вам вернули. Вот так вот.
Я подождал, не расскажет ли она мне историю о том, как монета была ей возвращена, но она лишь мрачно смотрела на меня из-за стакана.
— Итак, поскольку я заключил с мистером Морнингстаром соглашение об уплате тысячи долларов за монету…