Высокое сопротивление. Бонус к книге "Минус всей моей жизни"
Шрифт:
А потому, с трудом усадив себя на диван и сложив руки на груди, Сережа уставился на собственные наручные часы, выделив Жене еще десять минут... Десять минут, после которых он рванет за ней и снова будет уничтожать всех, попавшихся ему на пути... Женя, Женя, Женя... Женя, Женя, Женя...
Ерзая, психуя, умирая, негодуя и желая сдернуть с руки дорогущий аксессуар и хорошенько постучать им об журнальный столик, Сережа дождался-таки, когда истекут им же самим выделенные себе десять минут, и ветром сорвался с места, подгоняемый пылающими внутренностями и гулко отбивающим
А Женя уже медленно шла по свежему, выкрашенному желтой краской подъезду, с нетерпением разглядывая номера квартир. Сережа так и замер, ощущая сумасшедший взрыв внутри себя... Приехала! Приехала!! С сумкой... Женя...
Пока он истуканом стоял у дверей своей квартиры, забыв обо всем на свете и только глупо и счастливо таращась на нее, Женя вдруг повернулась на шум и, увидев Сережу, радостно улыбнулась, озарив своим солнцем весь скучный и серый... нет, нет, желтый, конечно, желтый подъезд... Быстрым шагом двинувшись к нему и на ходу стряхивая еще не успевшие растаять снежинки со своих кудряшек, Женя счастливо воскликнула:
– Сережа?!? А ты куда собрался?? Сбегаешь??
– хихикнула она, и Сергей, наконец, очнулся, разбуженный ее милым смешком, ее ласковым взглядом, ее прекрасной улыбкой... Он рассмеялся, умирая от счастья, и, схватив ее за теплую ладошку, скорее втянул в квартиру, ненасытно глядя ей в глаза, и взволнованно проговорил:
– Я за тобой хотел ехать. Ну сколько можно собираться??? К чертям эти вещи, просто приехала бы, если все это так...
– она нежно провела рукой по его щеке, и он осекся, вновь попав в ее сети, вновь начиная наполняться ею, сгорая в ее взгляде... Эти фиалковые глаза...
– Долго...
– едва закончил он, а Женя вздохнула и счастливо прошептала:
– Сереженька...
Сердце стукнуло, в теле - огненный вулкан, он целовал ее и целовал, он не знал, сколько времени они целовались в этом коридоре... Сережа разрывался от счастья ее присутствия, от того, что теперь он имел полное право ласкать ее волосы, таять на ее коже, прижимать ее к себе, запуская ладони под ее легкую, персиковую курточку... Теперь он был свободен, теперь жизнь начинается заново, и пусть ему за тридцать, какая разница? Жизнь имеет смысл и в семьдесят лет... Свободен... Надо же! Даже не верилось... И Женя, его Женя здесь, с ним, теперь он никогда никуда ее не отпустит, он не позволит никаким преградам больше встать между ними... Вместе. Навеки. Навсегда.
Она обнимала его, положив голову ему на грудь, и глубоко дышала, так и не раздевшись, так и оставаясь в куртке и сапогах. Время остановилось, спешить больше некуда, осталась лишь любовь...
Сережа любовно, со всей горячностью этого мира смотрел на нее, крепко прижимая ее к себе, жадно, не желая отрываться от нее ни на секунду, упиваясь собственничеством, упиваясь этим моментом...
– А почему сумка такая маленькая?
– требовательно спросил он, поглаживая Женины волосы и с недовольством глядя на ее багаж, брошенный у двери. Женя подняла голову, с
– У меня не так много вещей, как тебе, наверное, показалось. Тем более...
– она вздохнула и снова прижалась щекой к его груди, слушая быстрый стук его сердца.
– Мне нужен предлог, чтобы почаще ездить домой хотя бы первое время... Понимаешь?
– с грустью спросила она, и Сережа тут же нахмурился, чувствуя, как ее настроение передается и ему, а он чертовски не любил, когда она грустила.
– Конечно. Не переживай, Женя. Будешь ездить столько, сколько хочешь.
Женя тут же счастливо просияла и, потянувшись, поцеловала его в губы, на ходу скидывая курточку и расстегивая сапожки.
– М-м-м! Ты очень милый, Сережа! Я люблю, когда ты такой!
– весело и счастливо прощебетала она, заставив все внутренности Сергея всколыхнуться в желанном огне, и с любопытством оглянулась.
– Ну что? Покажешь мне свою квартиру?? Где здесь моя комната??
– с улыбкой и шутливым, озорным огоньком спросила она, двинувшись вперед по коридору, озаряя все вокруг своим светом, оживляя предметы и даже стены своей солнечной аурой, вдыхая жизнь и краски в этот дом, заставляя Сережу бесконечно стремиться к ней, желать впитывать ее тепло, желать дарить ей абсолютное счастье, чтобы Женя всегда улыбалась, чтобы она никогда больше не знала слез...
На все готовый ради нее, полыхающий сумасшедшими искрами внутри себя, взволнованный, радостный до безумия, убитый ее улыбкой тысячу раз, Сережа быстро нагнал ее и, притянув к себе, с безумной, головокружительной жадностью поцеловал ее, заставив ее сладко вздохнуть и ощущая лишь ее страстный, взволнованный трепет...
Губы, губы, ее щечки, ее волосы и сиреневый запах, она родная, она любимая, самая чудесная на свете...
– Твоя комната в спальне.
– тяжело дыша, шепнул ей на ушко Сережа, лаская руками ее спину, и Женя приподняла брови, ужасно притягательно порозовев и все обнимая, обнимая его своими теплыми ладошками.
– Правда? Ну, в таком случае начнем экскурсию по дому с... моей комнаты, да?
Сережа не удержался и снова поцеловал ее, мягко подталкивая к первой двери налево, все еще не веря своему счастью, полностью поглощенный своим чувством, погружая в свою любовь и ее, и себя.
...И снег больше не страшен, ни одна метель не закружит холодной, колючей воронкой в этом доме, где расцветут новые цветы и рыжие лучи заиграют белыми искрами на зимних, оконных рисунках, где нальется жизнью каждый угол, каждый предмет, каждая вещь, - все заиграет новыми красками, расцветится радужным семицветием, а новый, истинный смысл, который внесет сюда ее душа, ее любовь, ее забота и женская нежность, выльется, в скором времени, в звонкие детские крики за большим, семейным столом, и нет больше узкой, темной колеи, полной страхов, одиночества и злости, а есть лишь широкий, озаренный светом ее солнца проспект, по которому они теперь будут идти вместе, рука об руку... Что бы ни случилось.