Высота

Коваленко Марья Сергеевна

Глеб почесал затылок и направился в общую гостиную. Если уж и там нет, то и фиг с ним, пусть дрыхнет, где угодно. Он устало толкнул деревянную дверь и обомлел.

На узком угловом диванчике у окна, в обнимку с тихо посапывающим бульдогом, мирно спала его ассистентка. Дольф приоткрыл один глаз и, словно с укоризной, посмотрел на хозяина.

Булавин даже растерялся. Как же надо было устать, что даже сопящий бульдог сгодился в качестве подушки? Пришлось будить. Ни к чему всем прохожим пялиться на ее беззащитное сонное тело здесь в общей гостиной.

Но девушка

отказывалась просыпаться. Никакие уговоры или приказы не смогли достучаться до измученного несколькими днями напряженного труда сознания. Перепробовав все способы, Глеб бережно подхватил помощницу на руки и направился к выходу. Бульдог, еле передвигая лапами, следовал по пятам.

Стоило только мужчине пнуть дверь на улицу, как из-за угла соседнего дома послышались голоса. Дольф тихо зарычал и брезгливо прихватил хозяина за штанину. Такого Булавин от питомца не ожидал.

— Дружище, ты что творишь? — прошептал он псу. — Где ж я ее дену. И так, если заметят, сплетен не оберешься.

Пес недовольно разжал пасть и демонстративно лег перед хозяином на пороге. Булавин еще немного постоял, прислушиваясь к разговорам на улице, взвешивая все за и против. Скорее всего завтра он себя отругает, но сейчас… плюнул на все и развернулся в сторону лестницы.

Девушка, уютно устроившись у него на руках, сладко спала. Теплое дыхание приятно касалось мужской груди, и ни подъем на второй этаж, ни суета возле комнаты шефа не потревожили сон.

Глеб аккуратно положил приятную ношу на широкую кровать и, отрезая любые сплетни, запер дверь на ключ.

Осталась сущая ерунда: стянуть с девчонки обувь и укрыть легким одеялом. Это оказалось в разы сложнее, чем путь наверх. Зрелище открывшееся взору заставило десять раз пожалеть, что не отнес соню в соседний домик. Уж лучше сплетни, чем такое искушение.

Карина удобно улеглась на кровати, раскинув руки. Короткая маечка подтянулась вверх, оголяя полоску бархатной кожи. Кажется мелочь, но он словно удар под дых получил.

Жадно сглотнул. Даже думать сейчас о ней нельзя! Завтра слишком ответственный день, и сон необходим обоим. Погладив пальцами нежную кожу на лодыжках, аккуратно снял туфли, набросил одеяло. А затем сам, не раздеваясь, лег на самый край кровати, подальше.

Спать внезапно расхотелось. Такая близость после нескольких дней игнорирования в считанные секунды смела все доводы рассудка. Испытание дистанцией и временем не помогло. Тело зажило своей жизнью, своими страстями, заставляя сердце биться сильнее. Возбуждение накрыло с головой, что даже дыхание сбилось.

Он ощущал себя последним извращенцем здесь, в собственной кровати, подыхая от болезненно-острого возбуждения, но не мог закрыть глаза или отвести взгляд.

Беззащитная, хрупкая, юная, она была так близко, что голова шла кругом от желания притронуться, вдохнуть пряный запах в ложбинке на груди, стянуть простенькие брючки, белье и пальцами, губами ощутить какая она на самом деле.

Если бы не усталость, если бы не проклятые принципы, он давно был бы в ней, присваивая, покоряя. Пусть бы только попробовала сопротивляться! Уже не до шуток.

Хотелось

брать ее жестоко от продолжительного ожидания, долго от собственной безумной жажды, глубоко из-за жгучей болезненной потребности.

И плевать на того другого, «лучшего». Никто бы не имел значения.

А она… Она бы доверилась. Он чувствовал это, знал. А потом…

Вот это «потом» заставляло сдерживаться, отворачиваться и, проклиная самого себя, бессильно дожидаться освобождения сном.

Часть 2.

Карина резко проснулась от того, что чья-то тяжелая рука по-хозяйски легла ей на талию. Одна секунда до вопля, две — до оплеухи. Только какое-то шестое чувство остановило непоправимое. В тусклом свете луны, не веря сама себе, она разглядела знакомое лицо. Собственный драгоценный босс мирно спал рядом, закинув на нее сильную руку.

Как такое может быть? Чудо, исполнение самой заветной фантазии или странное стечение обстоятельств?

Где-то недалеко храпел бульдог. Спутать подобное невозможно! Значит, она не в своей постели, странно. Постепенно стали вспоминаться события вечера: графики, расписки, десятки незнакомых лиц. Последним местом, которая она помнила, была большая гостиная в здании администрации. Туда еще кассир принесла для сверки последний огромный отчет. Видимо он ее и сморил окончательно.

А уже грозный феодал позаботился о сонной бедняжке, как мог… Ничего себе! Голова шла кругом.

Булавин рядышком не шевелился. Карина, крепко прижатая к мускулистой груди, собственным телом ощущала его ровное дыхание и биение сердца. От близости мурашки побежали по коже. Ощущения были незнакомы и волнительны. Каждый вздох наполнял легкие его мускусным запахом, ухудшая и без того плачевное состояние девушки.

«Еще чуть-чуть, и я начну стонать…» — пронеслась мысль.

Во сне морщинки на лице шефа разгладились, словно спала маска суровости и прожитых лет. Чувственные мужские губы совсем рядом, так и звали прикоснуться, испробовать их вкус. Соблазн был слишком велик!

«Он ничего не почувствует» — заверила себя девушка и нежно прикоснулась к ним губами. Они были именно такими, как она себе и представляла, упругие, теплые, грешные.

В один миг картинки, одна эротичней другой, закружились в голове.

— Черт! — внезапно хрипло прорычал мужчина, опрокидывая ее на спину. — Тебе что, не говорили, что со взрослыми дядями опасно играть в такие игры?

Булавин, словно хищник, навис над ней, крепко сжимая девичьи запястья. Яростный блеск глаз был виден даже в ночной темноте.

— Извините… — испуганно выдавила девушка.

Все случилось слишком быстро. Лишь одно прикосновение к нему, и все так изменилось. От страха сердце готово было выпрыгнуть из груди. Что она наделала?

— Извините? — еле сдерживая злость, переспросил Глеб. — Интересно было?

Мужчина резко опустился сверху, вмял ее в матрас. Карина вздрогнула, ощутив сквозь тонкое одеяло и ткань джинсов его возбуждение.

Глаза в глаза, руки в руках, дыхание в унисон. В голове застучали молоточки надвигающейся паники.