Высота
Шрифт:
— Хм… — она быстро осмотрела комнату. Взгляд остановился на мусорном ведре. — А почему у тебя цветы там? Поклонница не приняла, а передарить не додумался?
Парень задумчиво почесал затылок.
— А вот ты приняла бы от меня цветы?
— Нет, конечно! — доктор даже плечиками передернула, словно ей предложили какую-то гадость.
— Вот, так и я подумал, потому выкинул заранее, — Лешка виновато развел руками. — Решил избавить нас обоих от излишних телодвижений.
Как она ни старалась,
— Это так благородно с твоей стороны. Такой жест!
— Да ладно, Катюша. Это ведь не я из-за тебя невесту бросал, а ты из-за меня… жениха.
В палате повисла напряженная, звенящая тишина. Оба пристально смотрели друг на друга, сверля взглядами. Лешка не выдержал первым и, опираясь на костыли, подошел к женщине вплотную.
— Кто? — спросила она.
— Что кто?
— Рассказал тебе об этом кто?
— Не важно, — он отставил один костыль и обхватил Катерину за талию. Та не сопротивлялась. — Главное, что теперь я знаю. Катюш, прости…
— Воронов, — женщина холодно прервала его душеизлияния. — А что тебе еще рассказали мои доброжелатели?
— Не понял…
— О, Господи! Воронов, — она ловко вывернулась из навязчивых объятий. — Ну, ты и индюк! Ты всерьез подумал, что я из-за такого как ты брошу жениха?
Именно так Лешка и думал, но теперь… Картинка трехлетней давности повернулась под другим углом. Неожиданным для него углом.
— А, так я был предсвадебным загулом? Отрывом перед серой, монотонной семейной жизнью? Браво, доктор! Надеюсь, я Вас не подвел, все было по высшему разряду?
— Дурак! — она уже готова была выйти из палаты, когда мужские пальцы резко схватили за руку и дернули на себя.
До сих пор не привыкший до конца к гипсу на ноге, Лешка не рассчитал силы, и оба с грохотом упали на пол. Ударился он больно, но это не имело значения. Женщина сверху — вот это взволновало неожиданно сильно. Та сопротивлялась, изо всех сил, лупила его кулачками по груди, плечам, ругалась и угрожала. Все зря. Не занятые костылями, мужские руки легко парировали любой удар. Шансов у Катерины не было, как ни вертись.
Наконец, обессилив, она стихла.
— Катюша, — грубые ладони мужчины легли на поясницу и нежно погладили через накрахмаленный халат. — У меня есть такое ощущение, что кто-то что-то очень сильно недоговаривает.
— Это все твоя мнительность, — сквозь зубы, злобно процедила она. — Отпусти меня сейчас же!
— Отпущу, как только перестанешь притворяться, что я для тебя пустое место.
— Нет! Ты точно сумасшедший с манией величия в запущенной форме.
— Тогда поцелуй меня. Давай, детка, тебе же все равно! — он провоцировал все сильнее. — Один поцелуй и я тебя отпущу.
— Да пошел ты!
И он сам дотянулся до ее губ.
Варвара
Увидев на полу целующуюся пару, женщина чуть не обомлела.
— А ну, паразит, отпусти ее! — взревела она не своим голосом. — Да что ж это творится! Катя!
Молодая женщина от неожиданности больно укусила парня за губу. Тот ойкнул, ослабляя хватку.
— Воронов… — прошипела Катерина, освобождаясь из крепких объятий. — Ты точно дурак.
— Дурак, идиот… — закинув руки за голову, мужчина продолжил лежать на полу. — Как ты там еще меня называла? А ведь ты ко мне явно неравнодушна!
— Кать, давай я его чем-нибудь стукну? — предложила возмущенная медсестра.
— Не надо Варвара, он тогда не выпишется, а мне уже надоело каждый день лицезреть этого индивида.
— Эх, Катя-Катя, — разворачиваясь к двери, пробубнила женщина. — Зря ты нашего Петровича… Он и таких вот «кавалеров» на место ставил бы, и у ребенка отец был бы…
Лешка раскрыл рот от удивления. Такого поворота он не ожидал. Собственные вопросы и догадки постепенно сложились в одну, сложную, но вполне реальную, картинку. Испуганный взгляд Катерины был тому в подтверждение.
Молодой мужчина молниеносно поднялся с пола, подхватил костыли и двинулся за сбегающим от него травматологом. Тонкие каблучки стучали по плитке все быстрей. Следом громыхали костыли. Прохожие в ужасе шарахались от них в стороны, и даже Варвара Николаевна предпочла не вмешиваться.
С каждой секундой расстояние безжалостно сокращалось. Впервые в жизни Катерина Сергеевна жалела, что носит такую неудобную обувь. Сейчас бы бежать, быстро, далеко и не оглядываясь. Как глупо все вышло — попасться в самый последний день, накануне выписки…
Лешка был уже совсем близко. Когда только научился так лихо скакать на костылях? Она свернула за угол и чуть не зарычала от досады. Тупик.
— Катя! — ее самый нахальный пациент перегородил путь назад. — Я может и дурак, даже возможно, что иногда идиот, но точно не слепой! Сколько лет ребенку?
Она молчала, только яростный взгляд, который, казалось, испепелил бы его в прах, красноречиво говорил, что дело дрянь.
— Интрижка со мной, может, и не стоила разрыва с женихом, но ребенок от меня… — он сощурился. — Катюша, ведь я прав?
— Воронов, — врач подошла вплотную. — Это не твое собачье дело! Такой отец, как ты, моему ребенку и даром не нужен.
— Значит мой… — нервно сглотнул. — Ух…
— Ты ему никто! — женщина была непреклонна, как львица, отстаивающая своих львят. — Возвращайся к своим подружкам. Кобель!