Высшая несправедливость

Казанцев Кирилл

– Труп есть? – деловито поинтересовался он.

– Наверное, – сказал Денис. Полной уверенности не было, но судя по луже крови у головы той тетки, трупом она стала или за несколько минут до этого, или чуть позже. Хотя фиг их, алкашей, знает, у них по три жизни, говорят.

– Я уточню, – Женька дышал уже нормально, в трубке отдаленно слышался плеск воды. – Может, и жива, это было бы неплохо. Но все равно тяжкий вред здоровью повесят, а тяжесть определяет эксперт, то есть экспертиза будет однозначно. Нам надо сделать так, чтобы ее результат….

– Сколько? – оборвал его Денис. Женька пошуршал чем-то, потом выдал вполне себе приемлемую цифру.

Платить ему из средств фирмы было бы не очень удобно, рассчитываться придется своими.

– Это за все, – пояснил Женька, – и эксперту, и дознавателю, и следователю, чтобы с пониманием отнеслись. С родней ее разговаривал?

– Нет пока, только собираюсь.

До поганой Шараповки оставалось всего ничего, уже виднелись разноцветные, вернее, черные в этот час бараки городских выселок, среди них светили редкие фонари и шмыгали здоровенные бродячие псы. Людей почти не было видно.

– Дуй туда, – распорядился Женька, – ищи их и соглашайся на любые условия, умоляй о примирении, обещай компенсацию на лечение, на моральный ущерб, на похороны – на все, что попросят. А я выясню, что да как, и сразу отзвонюсь.

– Жень, никому об этом знать не надо, – попросил Денис, – это только моя просьба. Хорошо?

– Само собой, – моментально принял условия Женька и отбился.

Впереди показалась та самая остановка, от нее отчаливала маршрутка. Тут никого не было, Пашкин «форд» тоже исчез, асфальт и бортики на дороге покрыты темной грязью, фонари горят через один. Денис свернул с шоссе и поехал по разбитой дороге к трехэтажному зеленому дому. Миновал останки детской площадки с раздолбанной горкой, ржавые остовы машин, кривые деревья вдоль тропинки, уводившей не иначе как к черту на рога: до того там было темно, неприятно, и мелькали горбатые тени. Остановился напротив крайнего подъезда, осмотрел фасад, прикидывая, где располагается нужная квартира. Пошел наугад, поднялся на второй этаж, и тут зазвонил мобильник.

– Ее звали Наталья Рослякова, сорок восемь лет, умерла на месте, – быстро проговорил Женька, – сразу в морг увезли. Экспертиза показала больше двух промилле в крови, это почти бутылка водки в одно лицо. Но дела это не меняет, сам понимаешь. Пашку задержали на трое суток, суд послезавтра, будут избирать меру пресечения. Пока все, если что еще узнаю, наберу.

Денис и сказать ничего не успел, как Женька отбился. Свое дело он знал, в его словах можно не сомневаться. Получается так: Рослякова выползла на дорогу под колеса Пашкиного «форда» и померла от травм, несовместимых с жизнью. А до этого обитала где-то поблизости: он поднялся на площадку между этажами, осмотрелся. На стенах облезлая зеленая краска, лампочка еле светит с первого этажа, на втором полумрак, на полу куча газет и рекламных листовок, оконное стекло треснуло, осколки валяются на подоконнике. Послышался шум, голоса, Денис поднялся немного выше, прислушался. Кто-то негромко бубнил неразборчиво, в ответ его послали на три буквы, хлопнула дверь. Денис прижался к стенке, пропуская высокого парня со злющей физиономией. Он пер напролом, ничего вокруг не замечая, матерился сквозь зубы и локтем прижимал к боку темную папку, тыча на ходу пальцем в экран смартфона. Денис пропустил его и оказался на втором этаже. Тут было четыре двери, парня только что выпихнули из первой от лестницы. Из-за фанерной створки выбивалась полоска света, раздавались плач и чей-то недовольный голос. Денис постоял немного, прислушиваясь, потом надавил кнопку звонка, и ничего не произошло. Нажал сильнее, но с тем же успехом, тогда

постучал в дверь сначала легонько, потом громче. Голос умолк, плач перешел в завывания.

– Чего надо? – крикнул с той стороны мужик, – мы гробовщиков не вызывали. Пошел отсюда!

Кое-что прояснилось: во-первых, он попал по адресу, а во-вторых, парень на лестнице был агентом похоронного бюро, тем самым гробовщиком, коего безутешные родственники только что спустили с лестницы. Менты, как обычно, в своем репертуаре: сливают адреса покойников ритуальщикам за мзду малую. Денис постучал сильнее и сказал, как мог, спокойно:

– Я ищу родственников Натальи Росляковой. Я не гробовщик.

За дверью стало потише, вой немного стих, послышалось шарканье ног.

– Чего надо? – у говорившего явно заплетался язык, – менты уже приходили. Нам гроб не нужен.

– Я не мент, – Денис уже примеривался, как бы вынести эту дверь. Одного-двух ударов в область замка хватит, и старая фанера разлетится в щепки. Но начинать знакомство таким образом было бы по меньшей мере невежливо.

– И у меня нет гробов, – стараясь не выдать злость, добавил он, – я пришел поговорить о примирении и компенсации.

Створка приоткрылась, за ней показался седой коротышка в трениках и майке, с мятой заросшей рожей, от него разило перегаром и салом. Карлик тупо глянул на Дениса снизу вверх, покачнулся.

– Чего тебе…

Денис аккуратно подвинул его к белому шкафу и оказался в прихожей, что больше напоминала пещеру. Темно, полно мешков и коробок, от них несет плесенью и картошкой, под ногами хрустит песок, громоздятся большие клетчатые сумки, пакеты, доски, еще черт знает какой хлам. Почти на самом верху сидит тощая полосатая кошка, при виде Дениса она выгнула спину и зашипела. Из кучи барахла выскочила еще одна и принялась мяукать во всю зубастую пасть.

Мужик икнул, отклеился от шкафа, шагнул к Денису. И вдруг непонятным образом провалился с глаз долой, вот реально сгинул в этом самом шкафу, только створки мягко захлопнулись. Откуда-то справа выскочила тетка, тоже карликового роста, она едва доходила Денису до плеча. Красная, с кривыми зубами, растрепанная, она до того походила на ту, что Денис видел под колесами «форда», что стало не по себе. Денис оторопел на мгновение, и тетке этого хватило: она подлетела с воем и воплями, вцепилась в рукав его куртки так, что затрещала ткань:

– Убили, убили, доченьку мою, Наташеньку, – выла карлица, трясла патлами, закатывала крохотные глазки на оплывшей крохотной, точно детской, физиономии, от нее разило перегаром. Кошки орали на два голоса, баба заходилась в истерике, куртка трещала, шов разошелся, из него полезли нитки. Денис перехватил карлицу за руку, сжал ей запястье не особо сильно, лишь бы отцепиться, а та заголосила еще сильнее, в дверь с площадки принялись долбить, неслись вопли и проклятия. Денис боролся с желанием заткнуть бабе рот, когда под ноги ему прыгнула кошка. Он отпихнул ее, та отлетела к шкафу и тоже потерялась там, как в черной дыре.

– Да заткнись ты уже! Кому сказано!

Стало чуть светлее – открылась еще одна дверь, кто-то быстро шел по коридору. Это оказалась девушка, тоже невысокого роста, с редкими бесцветными волосами вокруг длинного косоглазого лица. Она дернула бабу за ворот толстой вязаной кофты и толкнула назад. Тетка с воем утопала куда-то в недра своего логова, спасительница остановилась перед Денисом, оглядела его с ног до головы.

– Чего надо? – повторила она, – мы ментам уже все сказали. Ты кто вообще?