Высшая раса
Шрифт:
Немцы прекратили стрелять, и до окруженных солдат долетел полный сознания собственного превосходства голос:
– Сдавайтесь! Ми сохраним вам жизнь!
В выкриках этих звучала насмешка, и у Усова они вызвали странную ярость, похожую на бешенство попавшего в ловушку зверька, который скорее откусит себе лапу, чем покорится судьбе. Судя по лицам соратников сержанта, они испытывали схожие чувства.
– Хрен вам! – крикнул Усов так громко и злобно, что сам поразился. – Лучше сами сдавайтесь!
Он хотел добавить
– Ура! – завопил кто-то рядом. – Наши!
Усов повернулся к реке, и сердце его подскочило от радости. Волоча за собой шлейф дыма из трубы, к берегу подходил бронекатер Дунайской военной флотилии.
Еще раз ударила с него пушка, а затем с борта закричали:
– Плывите сюда! Мы вас прикроем!
Под стрекотание бортовых пулеметов солдаты, еще десять минут назад считавшие себя обреченными, ринулись к воде. Она оказалось теплой, и плыть было приятно.
Немцы, придавленные к земле огнем, не стреляли по уходящим. Берег молчал, словно вымер.
Когда Усов, мокрый, как выдра, взобрался на борт судна, с юго-востока донесся приглушенный раскат, словно чихнул великан. В полном смятении сержант посмотрел в ту сторону. На том месте, где был мост, геройски спасенный от уничтожения в апреле, поднималось громадное облако пыли. Сквозь него проглядывали какие-то шатающиеся колонны.
Когда пыль рассеялась, катер был на середине Дуная и шел к левому берегу. На месте моста остались сиротливо торчать несколько опор, а вода под ними потемнела от грязи.
– Вот фрицы проклятые! – сказал кто-то. Усову же от такого зрелища захотелось плакать. В полном изнеможении он улегся прямо на палубу и закрыл глаза.
Глава 9
Но где же та молния, что лизнет вас своим языком? Где то безумие, что надо бы привить вам? Смотрите, я учу вас о сверхчеловеке: он – эта молния, он – это безумие!
Верхняя Австрия, город Линц
29 июля 1945 года, 15:13 – 17:23
Петр, следуя за изгибом берега, вошел в город с северо-запада. И почти сразу заблудился в узких кривых улочках пригорода. Дома здесь были старыми и грязными, а люди выглядели оборванными и голодными.
А когда капитан обратился к старику, сидящему перед домом на лавке, – узнать дорогу на Кенигштрассе, то был поражен реакцией. Австриец боязливо взглянул на спрашивающего и сжался, словно ожидая удара.
Коротко пробормотав, что искомую улицу надлежит искать в юго-восточной
Пожав плечами, Петр зашагал в указанном направлении. Дома постепенно становились лучше, а улицы – прямее и шире, но с каждым шагом всё сильнее ощущалась атмосфера страха, висящая над городом. Прохожие были немногочисленны, в их движениях сквозила нервозность. Глаза всех без исключения были опущены. Даже собаки выглядели побитыми.
Когда Петр вышел из узкого проулка на довольно широкую улицу и прочитал на доме напротив надпись «Цигейсштрассе, 13», то до него донесся крик: «Стой!»
Он медленно повернул голову и метрах в двадцати обнаружил несколько фигур в серых мундирах. В руках немцев были автоматы, и направлялся патруль явно к одинокому прохожему.
Петр очень аккуратно шагнул назад и что есть духу припустил в ту сторону, откуда только что пришел. Сердце колотилось как бешеное, и в голове вертелся вопрос: «Успели из замка сообщить сюда обо мне или это обычный патруль?»
Искать ответ на практике совсем не хотелось.
Сзади слышались раздраженные крики, затем раздался выстрел. Пуля с визгом ударилась о мостовую и унеслась в небеса. Разведчик поспешно метнулся в развалины, некогда бывшие домом, и притаился там, несмотря на невыносимый запах кошачьей мочи.
Через несколько мгновений показались эсэсовцы. Они тяжело топали сапогами и выглядели заморенными жарой.
Остановившись в нескольких метрах от беглеца, они принялись переговариваться, дыша, как запаленные лошади. Петр наблюдал за патрульными сквозь щель в кирпичах и радовался, что службу в Линце несут обычные люди, а не переделанные в Шаунберге сверхчеловеки.
– Проклятые австрияки! – сказал один из патрульных, снимая каску и обнажая редкие сальные волосы. – И чего они от нас бегают?
– Отвыкли, – прохрипел другой, тощий дылда. Третий буркнул что-то неразборчивое. Оставшиеся двое молчали, восстанавливая дыхание.
– И куда вот он делся? – спросил первый, судя по всему – командир. Знаки различия на его погонах разведчик рассмотреть не смог.
– Да какая разница? – сказал дылда, вытирая лицо рукой. – Не будешь же ты искать сбежавшего оборванца в этих руинах?
И он простер руку как раз в том направлении, где прятался Петр. На миг тому показалось, что длинный мосластый палец смотрит прямо в глаз, словно пистолетное дуло.
– Не буду, – командир нацепил каску. – Не думаю, что это шпион янки или коммунистов, ради которого стоит тратить силы…
– И то верно, – поддержал его тощий. – Пойдем назад, а то тут такая вонь!
Дождавшись, когда стихнут голоса, Петр выбрался из укрытия.
Дальше он шел с удвоенной осторожностью. В центре города улицы были чище, а дома – богаче.