Высшие силы справедливости
Шрифт:
За спиной вновь слышны голоса одноклассников, неспешно удаляющихся от её двора. А вот и Вика входит во двор.
Подружка приблизилась к залитой слезами Ирине.
– Ира! Что с тобой? Что случилась, почему ты плачешь?
Сквозь слезы она только спросила:
– Вика! Тебе не попалась выходящая из нашего двора женщина?
– Нет! Никто не попался. Я почти сразу за тобой завернула в наш двор и никого не видела. Вот только тебя стоящую увидела, очень обрадовалась тебе. А ты, оказывается, стоишь вся зареванная. Так что же с тобой случилось, кто
– Ничего пока я тебе объяснить не могу, извини, – и девушка, продолжая плакать от услышанного, а ещё от страха пережитого, побежала домой.
Дома в это время были оба родителя и Ира, заливаясь слезами, поведала им свою страшную, невероятную историю.
Родители постарались её успокоить, тем более, что мама себя чувствовала вполне здоровой, но, чтобы успокоить дочь, согласилась пройти тщательное обследование в краевой больнице в ближайшие дни.
Папа повел себя, как обычно ведут себя мужчины, у которых уже достаточно взрослая дочь.
– Зачем ты разговариваешь с незнакомыми людьми? Мало ли что они тебе наговорят. Может быть это была цыганка, а уж они все обладают навыками магии и, главное, сильнейшими навыками внушения. Вот она тебя загипнотизировала сегодня, а завтра, когда ты будешь дома одна, она тебя загипнотизирует, войдет в квартиру и вынесет из неё всё, что нажито долгими годами.
– Папа! Но ведь если она может загипнотизировать любого, то значит и маму, и тебя. Так что войти она может при любом из нас.
– Это ты права. Я сейчас позвоню Аскольду Илларионовичу, начальнику милиции и разузнаю у него про цыган.
– Алло, Аскольд Илларионович! Это Зозулин. Добрый вечер. Тут у меня вопрос. Скажи, пожалуйста, к нам в город табор никакой не прибился?
– …
– Нет! Ничего страшного. Просто после школы дочку какая-то цыганка охмуряла. Нет! Что ты! Она нигде не болталась по окраинам. Из школы шла и прямо на входе во двор…
– …
– Нет! Никуда не звала, ничего не предлагала. Просто наговорила всяких гадостей, напугала девчонку. Дочь прибежала домой вся в слезах. Да, говорит, что представилась как «ангел – хранитель».
– …
– Ну что ты? Какой у нас может быть ангел – хранитель. Сами мы не верующие, дети не крещеные, да и у нас в городе даже церкви нет! Может и имеется какой – нибудь молельный дом, да я не слышал о таком.
– …
– Да? Ты тоже не слышал? Ну раз милиции ничего не известно, то значит и нет такового!
–…
– Нет- нет! Никакой помощи пока не требуется. Конечно! Если что – сразу к тебе. Спасибо! Доброго вечера!
– Значит так, девочки! Завершим на следующим: ты, дочка, успокаиваешься и всё забываешь, что с тобой сегодня случилось. Завтра я на работе беру отгул на пятницу, и мы с мамой едем в краевую больницу на всякое там обследование, за одно проведаем Виталия в общежитии. То есть расставляем все точки над « I » и живем себе дальше спокойно, как и жили до этого. Кто «за»?
– Единогласно!
– На этом обсуждение происшествия считаю закрытым.
III
– Ну
– Мессир, не извольте беспокоиться! Буквально две сотни шагов, и мы на месте. Место, правда, готовил не я, и сам его ещё не инспектировал, но положимся на вкусы Гроссбуха и Люси. Они облюбовали для Вас пустующий уже десять лет дом культуры энергетиков. Он был в отличном состоянии и его не успели разорить. Просто законсервировали. Там мы и поселимся. В гостинице селиться в таком маленьком городке – это значит сразу «засветиться». Ну где это видано, чтобы кот проживал в гостинице. У них же ещё действуют советские законы, ну прямо оазис советской власти! Помните, что было в Москве? Так с тех пор все эти отношения много лет укреплялись, совершенствовались, потом рухнули и пришли к капиталистическому укладу. Но это в России в целом, а в такой глубинке, как эта, люди живут скорее по привычным советским законам, только – только пытаясь понять, что же такое произошло в их стране.
– Короче, мессир! Мы селимся прямо вот здесь, и Бегемот широким жестом раздвинул массивные двери, заколоченных снаружи крест на крест даже не досками, а специально для этого приготовленными металлическими планками. Окна были закрыты, как ставнями, прочными металлическими листами и приварены к закрепленным в сены анкерам.
Внутри должно было быть темно, промозгло и неуютно.
Как бы не так!
В холле была полнейшая иллюминация, здесь же пристроили огромный камин. У камина стояли близко придвинутыми к огню удобный, широкий кожаный диван, три таких же кресла, составляя вместе прекрасный антикварный гарнитур мягкой мебели.
– Хозяин! – послышался голос Гроссбуха, – будьте любезны! Вот это Ваша спальная комната, из неё вход в Вашу ванную комнату, другой вход в будуар, ещё один в гардеробную. Так что, если вы туда заходите, никто на всем свете, даже мы, Ваша свита, не сможем Вас там потревожить без надобности.
Я занимался Вашим благоустройством и очень надеюсь, что мне удалось угодить, а столом был озабочен китаец. Он сам Вам доложит о своих наработках.
Лю Ден Пан вытянулся по стойке «смирно» и доложил:
– Все продукты поставляются на Ваш стол центральной краевой продовольственной базой.
– Жизнь покажет насколько она центральная, а на сколько краевая, а пока, друзья мои, не стоит такой официоз устраивать. Я его не люблю и от него быстро устаю. Не люблю я и излишние доклады. Я привык так: раз вы что – то сделали, это от моего имени. А, я думаю, вы своего владыку подводить, или как я тут услышал словечко, «подставлять» не решитесь. Да и не в ваших это интересах. На этом официальную часть завершим.