Выстрел из бумажного пистолета
Шрифт:
– А вы будете стихи читать?
Что за народ такой непонятливый.
– Мы прозаики, – напомнила я, – если хотите, можем прочесть вам прозу.
– В обмен на адрес Старцева, – добавила Тая.
– Да зачем вам нужен этот старый импотент, – дядя на подоконнике сделал такое движение, будто хотел выпасть за окно, но неожиданно передумал. – Вы присаживайтесь, располагайтесь.
Мы не хотели располагаться. Я вообще старалась держаться поближе к приоткрытой двери, чтобы не угореть от дымовой завесы.
– Послушайте, – начала терять терпение Тая, – нам необходим адрес Бориса Старцева, мы специально
– Во Старик дает, – хохотнул кто-то в дыму. – Аж из Москвы к нему поэтессы ездят!
Я не стала снова повторять, что мы прозаики, потому что в мозгах у них информация все равно не застревала.
Седовласый господин поставил опорожненный стаканище водки, довольно крякнул, закусил яблочком и полез в верхний ящик стола. Достав оттуда пухлый талмуд, он принялся листать его. Во все стороны полетели какие-то бумажечки, записочки и листочки, но господин не обратил на это явление никакого внимания. Усатый парень принялся собирать все это хозяйство и бросать в тарелки с едой. Отыскав необходимую информацию, он что-то накорябал на чистом листке и протянул нам. Догадавшись, что это, возможно, вожделенный адрес, Тая схватила его и, пробежав написанное взглядом, соизволила улыбнуться.
– Большое спасибо, – она сунула листок в карман. – Ваше здоровье.
Я уж испугалась, что она собирается выпить эту бурду, но подруга аккуратно поставила стакан на стол перед седовласым господином. Я последовала ее примеру. А после мы стремительно покинули кабинет главного редактора.
Глава восемнадцатая
Борис Старцев проживал в Фонарном переулке. С каким фонарем искать этот переулок мы, разумеется, не знали, поэтому снова тормознули такси. Машина остановилась сразу, за рулем сидел молоденький мальчик, лет семнадцати на вид.
– Куда вам? – улыбнулся он.
– В Фонарный переулок, – воссияла ответной улыбкой Таисия.
– Так это же рядом.
– Мы приезжие.
– А, ну тогда садитесь, – он открыл заднюю дверь.
– А сколько?
– Нисколько, говорю же, это рядом.
И я подумала, что надо переезжать в Питер на постоянное место жительство.
Не так уж и рядом это оказалось. Мы крутились по каким-то узеньким переулкам, сворачивали в подворотни, проезжали сквозь крошечные дворики-колодцы… мы потерялись бы в этих лабиринтах в два счета, после прямых широких улиц Москвы. Питерские арки и переулки походили на декорации к кинофильму о каком-нибудь царе-батюшке. И мусор, мусор, мусор кругом…
– Какой номер дома?
– Четыре.
– Приехали.
Он затормозил у очередной арки.
– Четвертый дом там, – он кивнул на темные своды, – пройдете во двор, увидите подъезд.
– Спасибо большое. Удачи вам в жизни.
Мы вылезли из машины и заторопились в арку.
– Интересно, тут крысы есть? – покосилась Тая на притулившийся к стене переполненный мусорный бак.
– Разумеется, как же без них.
Откуда-то будто из воздуха возникла маленькая облезлая кошка и метнулась нам под ноги. Тая завопила нечеловеческим голосом, решив, что это и есть крыса. Ее душераздирающий вопль долгим эхом понесся к серому хмурому небу. Держась за сердце, я привалилась к стене арки, прикидывая, случился у меня инфаркт или инсульт – так
– Что это было? – тяжело дыша, поинтересовалась Тайка.
– Кош-ка… – еле выдохнула я. – Тая… дура…
– Извини, – смутилась она, – не хотела тебя напугать. Ты жива?
– Нет!
Отлепившись от стены, я сердито пошла вперед.
В единственном подъезде дома номер четыре оказался сломан домофон и открыта дверь, благодаря чему мы беспрепятственно проникли внутрь и поднялись на второй этаж. Из-за нужной нам двери квартиры номер восемь отчетливо раздавались крики и слышались странные звуки, будто бы там ожесточенно ломали мебель. Мы переглянулись и Тая поднесла палец к кнопке звонка, намереваясь позвонить, но в эту секунду дверь распахнулась и прямо на нас выскочил бородатый дядька, увешенный сумками и чемоданами. Если бы мы не успели во время прыгнуть в разные стороны, он непременно сбил бы нас с ног.
– Извиняюсь, – сердито буркнул он, под обоими глазами у него красовалось по лиловому синяку.
В след ему женский голос выкрикивал такие виртуозные ругательства, что мы невольно заслушались. Тая даже полезла в сумку за блокнотом, но не успела ничего записать – мужчина стремительно покидал поле брани, пришлось бежать за ним.
– Подождите, пожалуйста, – неслась через две ступени Тая, – вы Борис Старцев?
– Ну и что с того?
Мужчина явно пребывал в дурном расположении духа, плюс ко всему за ним тянулся густой шлейф перегара.
– Нам нужно с вами поговорить!
– Не сейчас.
Но нам надо было сейчас.
Мы выскочили вслед за ним на улицу, Старцев шел к арке, двигался он легко и быстро, будто не был весь увешан багажом.
– Да стойте же вы! – неслась за ним Тая.
– Вы кто? Что вам надо? – не оборачиваясь, бросил он.
На контакт он идти не собирался. И тут мне в голову пришла гениальная мысль. Я крикнула ему вслед:
– Хотите пива?
Борис Старцев затормозил так резко, будто я ему выстрелила в спину.
– А вы платите? – обернулся он уже в арочном проеме.
– Да! – обрадовалась Тая.
– Тогда идемте, тут кафе в двух шагах.
Так же стремительно он миновал арку и помчался по улице. Мы торопились следом. Кафе, а-ля тошниловка азербайджанская и впрямь оказалось в двух шагах. В тесном зальчике стояло четыре столика, накрытых клеенкой в красно-белую клетку. Борис побросал в угол свои вещи, уселся за столик и сразу же закурил, а мы подошли к маленькой стойке бара, окинули взглядом скудный ассортимент, взяли две бутылки «Балтики», стаканы и подсели к Старцеву. Он молчал, пока Тая наполняла стаканы пенным напитком, потом так же молча опрокинул стакан, подождал, пока Тая снова его наполнит, и опять выпил.
– Чипсов купить? – на всякий случай спросила я. – Или орешков?
– Не надо, – ответил Борис и со звериной тоской посмотрел куда-то поверх наших голов. – Так чего вам надо-то?
– Значит, вы Борис Старцев? – решила уточнить Тая. – Работаете в газете «Белые ночи»?
– Ну да, а что? – он самостоятельно наполнил стакан пивом из второй бутылки и принялся жадно бороться с сушняком.
– Вы писали статью про певицу Аиду, – скорее утвердительно, чем вопросительно сказала я, стараясь не дышать дымом его зловонной сигаретины.