Выстрел из прошлого
Шрифт:
Машины, уносящиеся прочь от грохота снарядов, не смогли так быстро выехать за пределы разлета осколков. Вот по тенту застучали, как метеоры, осколки снарядов. Они падали сверху, набрав максимальную высоту, падали уже холодными, остывая на лету.
Инсаров и Куницын, сидевший за рулем грузовика, делились впечатлениями. Куница говорил что-то о классной работе, командир группы – о том, что поступили они с начальником караула не по-человечески; Куница отвечал: «Кто бы говорил». Инсаров мысленно повторял за ним: «Кто бы говорил».
Начальник караула отчаянно боролся за свою жизнь и смог доползти с грузом до стены, вдоль которой проходил провод. Электродетонатор
10
Комбат Кнышев, провожая Чиркову в Термез для очередной встречи с генералом Тараненко, сказал:
– Из Термеза пришли новости. Там на воздух склад взлетел, без жертв не обошлось. В сообщении говорилось о продовольственном складе, а гремело так, словно он был напичкан минами. Может, просроченная тушенка ахнула?.. Наша лучше, чем китайское дерьмо, которым нас пичкают. Наших интендантов надо за яйца повесить. Твой Тараненко оказался на месте происшествия первым. Отчаянный мужик. А ты дура.
– Больше никаких сообщений не было?
– Только одно... – Кнышев поднял палец. – Из самой Москвы пришло. Диктор радиостанции «Юность» сказала: «Вернется ли бабье лето в Среднее Поволжье?» Не знаю, как лето, но бабы точно вернутся. Ступай.
Первым оказался. Оказался первым. Отчаянный мужик. Без жертв не обошлось.
Чиркова вспоминала вторую встречу с генералом. Он был более откровенным, но не открытым, так показалось ей. Он открыл не все карты, что-то осталось в колоде, что-то, несомненно, было запрятано в рукаве его полевого кителя. Ей показалось, Сергей Тараненко, выражаясь любимыми словами комбата Кнышева, «засирал ей мозги». Он, посвящая ее в тайну, приобретал власть над ней. В глазах Чирковой он предстал военным политиком, а что может быть страшнее?
– Наши войска вскоре уйдут из Афганистана – об этом можно судить, не заглядывая в прогнозы аналитиков. Вы согласны со мной?
– Да, – ответила Ольга, соглашаясь с тем, что в прогнозы аналитиков заглядывать не стоит.
– Слышали о тактическом ядерном оружии?
– Я слышала о недавнем взрыве на артиллерийском складе, – Чиркова рискованно выводила генерала на откровенный разговор. Считай, ловила хищную рыбу на собственную руку, к которой привязала крючок.
– Об этом все слышали, – отмахнулся генерал. – Так вот, мы и США договорились уничтожить мини-заряды и больше их не производить. Вопрос о том, сколько и какие типы мини-бомб находятся на вооружении двух стран, остается открытым. Нет ясных ответов и на вопросы о наличии в руках радикальных экстремистов ядерного оружия, и об их намерениях по его применению. Есть предложения рассмотреть ряд мер, направленных на снижение роли и значения ядерного оружия, для чего необходимо значительно изменить систему ядерного планирования и направленность подготовки войск. Этот тезис сам по себе не вызывает возражений, однако далее следуют некоторые практические рекомендации, которые требуют серьезного обоснования. Так, вызывает сомнение категоричное предложение о «полной ликвидации тактического ядерного оружия, в том числе и авиационного». Причем никакого обоснования этого предложения нет и в помине. Если в определенной степени это предложение еще может быть воспринято по отношению к ядерному оружию поля боя – артиллерийским снарядам и боеголовкам тактических ракет, то есть «выстрелить
1
По материалам еженедельника «Независимое военное обозрение».
Ольга Чиркова не понимала, к чему генерал окунает ее в тему, в которой она мало что смыслила, однако предчувствовала, что он увяжет этот вопрос с недавним происшествием на артскладе. А пока что слушала о том, что «тактическое оружие обладает большой гибкостью и оперативностью боевого использования», что оно «отвечает характеру возрастающей угрозы региональных конфликтов и, в отличие от стратегического оружия, обладает свойством „отражения“ агрессии на поле боя». Разумеется, использование ядерного оружия возможно в строго оговоренных и открыто объявленных ситуациях как крайнее оборонительное средство.
Она театрально похлопала накрашенными ресницами: «Ну, конечно, разумеется...»
– Ликвидация ядерного оружия может привести к серьезным негативным последствиям, – продолжал генерал. – Даже в случае полного уничтожения всего ядерного оружия сохранятся знания о нем и возможности для его воссоздания. Ликвидация ядерного оружия приведет к резкому изменению сложившегося соотношения сил в мире, дестабилизирует международную ситуацию, вызовет усиление гонки обычных вооружений.
Генерал сделал паузу и спросил:
– Я видел, ты внимательно слушала меня. Какой вывод ты сделала?
– Если честно... – Она виновато развела руками.
– Я вхожу в группу единомышленников, которые не хотят допустить, чтобы США безопасно для себя вели обычные войны. Под видом продажи ядерных зарядов в Иран и Пакистан мы сохраним это оружие и сохраним силы, способные противостоять безграничной экспансии американского капитала. Надеюсь, ты понимаешь серьезность наших намерений, представляешь, какие люди стоят не надо мной, – он указал вверх, – но рядом, – он описал руками круг. – И тебе выпал шанс пополнить наши ряды.
Фактически Тараненко признался в диверсии, но зачем? Чиркова была неотъемлемой частью операции, ее членом. Она должна была узнать о ядерных боеприпасах от самого генерала, но не домысливать самой. Заливая ее информацией, он словно прятал труп в бочке с цементом – до поры до времени.
Она была орудием в его руках, но только он не был орудием в руках людей, творящих «военную политику» – все это ложь от начала и до конца, – и это уравнивало их.
– А как же деньги? – спросила она.
– Ты права. И я рад, что ты обратила на это внимание. Надеюсь, сделка состоится – мы продадим ядерные заряды Ирану. Деньги ровным счетом ничего не значат, но не принять деньги за товар означает раскрыть свои карты. Покупатель должен увидеть в лице продавца предателя интересов родины, врага, которого надлежит судить по законам военного времени, расстреливать на месте.
Зомбированная Ольга кивнула. Все сказанное генералом виделось большой игрой. Достаточно было расставить все по своим местам и сказать: «Вот так». Чиркова и сказала себе: «Вот так». И загордилась своим непосредственным участием в большой игре. О ней наверняка знают те, кто был выше Тараненко. Но в ее глазах выше его было только небо. Он казался ей самой высокой вершиной.