Выстрел в прошлое
Шрифт:
Но в этот момент вертолет сильно встряхнуло. Несколько спецназовцев повалились на железный пол. Несколько ящиков с патронами опрокинулись.
Благостное ощущение прошло, и Смирнов ринулся в отсек к пилотам:
— Что случилось? — нервно спросил Смирнов у штурмана, двумя руками держась за железные ручки у двери.
— Да получили задание немного изменить курс, по ранее выделенному коридору мы попадаем раньше, но по данным разведки могут быть проблемы с ПВО Азербайджана. Поэтому так и тряхнуло, — оправдывался командир экипажа, человек, судя по всему, бывалый и готовый ко всему.
— Ну вы и напугали, ребята, — выдохнув заметил Смирнов.
—
Выслушав летчиков и уточнив с ними некоторые вопросы по карте, Смирнов вернулся на свое место, заметив про себя, что становится излишне мнительным: «Старею, что ли? Вроде пока рановато», сказал он себе и улыбнулся. Пока все складывалось не вполне удачно. Он любил предельную ясность в любой операции. Посмотрев несколько секунд в иллюминатор, Смирнов подумал на мгновение о своем товарище Марате. С ним он ощущал себя надежней. С ним можно было посоветоваться в любую минуту. Ведь сколько пройдено боев вместе. «Интересно, куда забросили его группу, может, ему тоже «подфартило», также как и мне?» — подумал Смирнов и решил, что пора познакомить своих бойцов с некоторыми деталями предстоящей операции. Ведь лететь уже недолго — какой-нибудь час. И расслабляться нельзя ни на минуту — небо опасно и коварно, на этой небесной магистрали, по словам летного экипажа, недавно духи сбили несколько вертушек федералов. Что творится в Азербайджане, никому не известно. Смирнов попытался вспомнить, что знает об этой стране и смог только восстановить в памяти несколько телевизионных репортажей. Нищета и коррупция. Расхищенное оружие с военных баз в конце восьмидесятых. Непрекращающаяся война с армянами за Карабах и довольно приличный для такой республики воздушный флот. Правда, ПВО далеко не на должном уровне — это и радовало спецназовца и вселяло надежду, что разведчики останутся незамеченными. Однако кто даст гарантию, что в каком-нибудь захолустном кишлаке не найдется отморозок и не «шмальнет» из «иглы».
Прервав эти размышления, Смирнов подозвал к себе своего заместителя прапорщика Коробкова:
— Значит, слушай задачу, Семен. Выгружаемся в этой точке, — при этом пальцы Смирнова уткнулись в береговую линию у Каспийского моря. — Несколько часов уйдет на подготовку десантирования в район глубоководного нефтяного шельфа. Дальше непосредственно операция на вышках. Использовать будем моторные лодки. К вечеру, все закончив, вылетаем в этот квадрат, — на этот раз он указал в точку недалеко от Кавказского хребта.
— Ничего себе, — присвистнул Коробков, — так это ж территория независимого государства.
— Мы уже над территорией этого государства и мы оба это прекрасно понимаем. Не буду говорить, что все это строго секретно. Лишнего ничего не болтать и тогда быстрее вернемся назад.
— А как работать на вышках, мы что специалисты? — неуверенно спросил Коробков.
— Спецназовец ГРУ и в Африке марку должен держать, Коробков. А если серьезно, я получил на этот счет инструкции. Разберемся на месте. Тут важен опытный минер-подрывник, знающий толк в электронике.
— В Африку было бы получше, там потеплее будет. Надоела зима. Кстати, до войны у меня в Баку такая девочка была, — при этом прапорщик закрыл глаза и, ухмыляясь, сжал губы, пытаясь сказать что-то командиру на ухо, —
— Вот и хорошо, Коробков, — прервал своего подчиненного Смирнов, — тебе и карты в руки, можно сказать, на Родину тебя отправляем.
Коробков хотел еще что-то сказать командиру, но Смирнов был предельно серьезен:
— Распредели личный состав, — кого оставим на берегу в лагере, а кто из специалистов поедет к вышкам.
— Есть, — по-военному отрапортовал Коробков, но потом неожиданно обратился к Смирнову:
— Разреши задать вопрос? — неожиданно в обход субординации обратился прапорщик.
— Валяй! — улыбаясь, ответил Смирнов.
— Зачем это нужно нашему командованию? — не скрывая волнения, спросил Коробков. — Наши братишки сейчас в Чечне прозябают, а мы по нефтяным вышкам ошиваться будем!
— Я сам Семен не знаю. Но я хорошо усвоил за время службы, что приказы не обсуждают.
— А что делать группе в случае провала операции? — не унимался прапорщик.
— На твой вопрос отвечу так — провала быть не должно. Усек? — рассмеялся командир и добавил: — Ты, же знаешь, Коробков, секретные позывные? А теперь давай за работу.
В грохочущем салоне вертушки у каждого спецназовца свое место. Информация передается по цепочке и так же, в обратном порядке, проверяется. Получив задание, бойцы уже знают, кто чем будет заниматься через двадцать, а то и тридцать минут. Кроме того, Коробков с каждым поговорил и неторопливо объяснил их задачу. На все про все ушло около получаса, так что, когда в дверях внутреннего отсека проявился командир экипажа вертолета, всем стало ясно, что через минут десять-пятнадцать поступит команда на выход.
Когда Смирнов подошел к пилоту, чтобы согласовать детали посадки, тот начал с жалоб:
— На месте будем через десять минут, но погодные условия ужасные. Сильный, порывистый ветер.
— Вечно, вы авиация, на все жалуетесь. Все вам не так, подавай идеальные условия, — с нескрываемым раздражением начал Смирнов. — К черту погоду, главное, чтобы об операции никто не знал. Вы помните инструкции по нашему взаимодействию? — сурово посмотрел в глаза летчику Смирнов и, не дав тому ответить, заметил, — через сутки вы нас забираете и выгружаете в квадрате девять, там же и забираете.
— Понятно, — без особого энтузиазма ответил пилот и вышел из отсека, где находились бойцы.
Через несколько минут загорелась сигнальная лампа — знак того, что нужно десантироваться.
— Приготовиться, — рявкнул Смирнов, и в этот момент спецназовцы засуетились, еще раз проверяя снаряжение и оружие.
— Смотрите, море! — прокричал своим товарищам, один из спецназовцев, сержант Нержин, — море!
Когда другие бойцы, поддавшись на порыв своего товарища, прильнули к иллюминаторам, прапорщик Коробков неожиданно оборвал их:
— Ну что за детский сад? Вы выполняете боевое задание. А потом, немножко смягчившись, добавил: — Насмотритесь вы еще на море.
Ми-8 сел почти на берегу. Здесь было пустынно. Море было метрах в двустах, сзади, слева и справа — степь. По разные стороны взгорка, на котором приземлился вертолет, земля разбегалась длинными серо-желтыми полосками, которые постепенно растворялись в тумане. Над пустынными просторами завывал пронизывающий ветер, который гнал песчаные комки и редкую растительность прочь от моря — создавая хаотичное движение в безжизненном пространстве.