Выстрел
Шрифт:
Очень медленно и осторожно – миллиметр за миллиметром – Ник отодвинул пристенный край портьеры, через узкую щель внимательно, насколько это было возможно, оглядел двор и коротко выругался сквозь крепко стиснутые зубы:
– Маразм крепчал, мать его!
Во-первых, там, где был припаркован его светло-серебристый «Опель», теперь задумчиво шевелил длинными усищами огромный колорадский жук. Огромный, это в том смысле, что размером с «Опель», ну, ни как не меньше…. Жучара жизнерадостно отливал на утреннем солнышке всеми оттенками старинной бронзы, а вдоль его мощной спины тянулась широкая, идеально-ровная полоса-серебрянка.
«Знать, всё же, это он и есть, мой собственный
Во-вторых, в глубине двора неторопливо прогуливались в обнимку две двухметровые чёрно-бурых гориллы, толкая перед собой вместительную детскую коляску небесно-голубого цвета. За спинами клыкастых обезьян располагались американские автоматические винтовки М-16, а из-за высокого бортика коляски ненавязчиво высовывалось нежно-розоватое слоновье ухо. Кроме того, за самодельным дворовым столиком трое индейцев-сиу – в боевой раскраске, с шикарными перьевыми уборами на головах – увлечённо стучали костяшками домино. В торец дальнего края столешницы были воткнуты три классических томагавка.
В-третьих, на крыше крыла дома – перпендикулярного к «тёщиной» его части – обнаружилась неприметная личность в тёмно-коричневом комбинезоне, которая запросто могла оказаться снайпером-киллером. При неизвестном типе в комбинезоне, правда, не наблюдалось ничего похожего на стрелковое оружие, но это абсолютно ни о чём не говорило. Сейчас винтовки в руках нет, а через секунду-другую она появилась и метко поразила намеченную цель…. Обычное, в общем, дело. Для тех, кто понимает, конечно…
Вместе с тем, по асфальтовым дорожкам перемещались и совершенно обычные люди: шустрые бабульки с хозяйственными сумками, юноши и девушки с портфелями и тубусами под мышками, разномастные стайки беззаботных детишек. А ещё из-за угла дома высовывался капот милицейского УАЗика, рядом с которым нервно покуривал старший лейтенант Лёня.
– Похоже, что обложили со всех сторон, – отходя от портьеры, сердито проворчал Ник. – Вот же, уроды фантомные! Одна засада, две? Собственно, без особой разницы. Сейчас главное – отыскать Маришку…. Ладно, будем переходить – по полной программе – на нелегальное положение. До завтрашнего утра, понятное дело…
Он прошёл в тёщину спальню и, немного подумав, приступил к кардинальной смене облика. Много чему тогда, во время диверсионной службы в одной беспокойной южной стране, его успели научить.
Первым делом Ник устроил вдумчивую ревизию многочисленным парикам Аделаиды Макаровны и, в конечном итоге, выбрал самый длинный и пышный – в мелких кудряшках, цвета воронова крыла. Нахлобучил на голову, с минуту повертелся перед зеркалами трёхстворчатого трюмо и довольно хмыкнул:
– Страхолюдно, конечно. Зато необычно и импозантно…
С верхней одеждой тоже особых проблем не возникло, благо тёща была женщиной рослой
– А с косметикой скупиться не стоит, – решил Ник, открывая палехскую шкатулку с соответствующими причиндалами. – Будем создавать образ пятидесятилетней жизнерадостной вдовушки, ищущей нового спутника жизни. Такой вот бой-бабы. Помада нужна сугубо ядовито-розовая, тени с лёгкой прозеленью и, главное, румян на щёки – побольше…
Подбор обуви слегка затянулся, ступни ног у Аделаиды Макаровны оказались на удивление узкими, с очень низким подъёмом.
– Надо же, как оно всё непропорционально! – гневно возмущался Ник, с трудом снимая с ноги очередную туфлю. – Безразмерные и толстенные ручищи – как у матёрого деревенского молотобойца, и при этом такие элегантные, практически графские ступни. Вот и пойми всех этих женщин…. Что теперь прикажете делать? Не босиком же ковылять, привлекая к себе нездоровое всеобщее влияние?
Впрочем, удалось разрешить и эту трудность. В кухонной кладовке Ник отыскал подходящие летние сандалии покойного – уже лет семь как тому назад – тестя, и решил, что с белыми дамскими носками данная обувка будет смотреться вполне даже прилично.
Для завершения цельности образа он нацепил на нос стильные пляжные очки с тёмно-жёлтыми стёклами. Потом сложил в шикарную кожаную сумку, с которой Аделаида Макаровна ездила в разнообразные санатории, свою настоящую, то бишь, мужскую одежду, в боковые карманы сумки запихал кошелёк с деньгами, упаковку с заветными таблетками, карманный фонарик на батарейках и перочинный нож – швейцарский, с множеством лезвий и специальных насадок самого различного назначения. Чуть-чуть посомневавшись, бросил поверх одежды – на всякий случай – тёщин паспорт и права на вождение машины, обнаруженные на трюмо, в нагрудный карман блузки опустил ключи от её же «Жигулёнка», зажигалку, початую пачку сигарет и, тихонько притворив входную дверь, вышел на лестничную площадку.
Привычку – везде и всюду непроизвольно намечать запасные пути экстренного отхода – Ник приобрёл ещё за годы своей отнюдь непростой армейской службы. Плюсом, профессия охранника наложила свои специфические отпечатки…. Поэтому он уже давно, ещё несколько лет назад, посетил чердак тёщиного дома, тщательно облазил его и сделал нужные выводы.
Поднявшись на площадку последнего девятого этажа, Ник взобрался по хлипкой пожарной лесенке к люку, ключом от почтового ящика отомкнул солидный и надёжный – по внешнему виду – навесной замок и уже через полминуты оказался на чердаке. Опустив крышку люка на прежнее место, он, осторожно лавируя между кучами строительного мусора, которые, очевидно, появились здесь ещё во времёна завершения строительства дома, зашагал – сквозь серый, чуть подрагивающий полусумрак – направо. Примерно через сто пятьдесят метров повернул под прямым углом.
Тёщин дом был выстроен в виде гигантской буквы «П», поэтому Ник вскоре оказался в его правом торце (квартира Аделаиды Макаровны располагалась в середине горизонтальной «палочки» буквы), аккуратно и почти бесшумно выломал петли очередного люка, осторожно отодвинул его в сторону и по такой же ненадёжной металлической лесенке спустился на площадку девятого этажа. Там он отдышался, тщательно отряхнул с одежды чердачную пыль, вызвал лифт, спустился вниз и вышел на улицу.
Для июля месяца было достаточно прохладно – плюс тринадцать-четырнадцать градусов не более. По безрадостному небу лениво ползли серые рваные облака, северный промозглый ветерок напоминал о наличии в природе сентября месяца…