Вытхуянцы в Сочи
Шрифт:
Губернатор вышел из-за стола, задумчиво приблизился к окну.
— Слышь, Хомяков! А пятнадцать миллиардов золотом — это сколько?
— Точно не знаю, Михал Михалыч! Но, должно быть, очень много!
Глава 14. Первый признак отравления грибами
Мы так долго стояли на краю пропасти, что стали называть этот край родным.
К двенадцати часам дня в зале приёмов викторианского особняка столпились, пожалуй, все, кто накануне вечером ответил на соответствующий телефонный звонок.
Здесь, помимо прочих, были и важный федеральный чиновник, и полковник Пронин с ювелиром Воскерчяном, ныне друзья — не разлей вода. И даже известный сочинский адвокат Дорогоберу в бабочке и с тростью, не говоря уже о тучной женщине с улицы Роз, владелице частной гостиницы…
Собравшееся общество терялось в догадках, но многие, памятуя о недавних событиях, настраивались на новое искромётное шоу с участием очередных заезжих простофиль. В дружеских группках обсуждали ход строительства олимпийских объектов; свежие уголовные дела, заведенные на взяточников и казнокрадов; но чаще — предыдущее звездное представление Михал Михалыча с ночной «бойней» и кровавыми «расстрелами». То и дело слышался гомерический хохот.
Внезапно появившийся в зале губернатор — молодцеватый и весь чрезвычайно значительный — повелительным жестом убрал всякие шумы, словно выключил кнопкой звук, и сообщил в звенящей тишине:
— Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам приятнейшее известие. С минуты на минуту здесь будет кувейтский шейх, между прочим — крупнейший нефтемагнат! Он готов подписать со мной меморандум о дружбе и сотрудничестве! Документ, я бы сказал, судьбоносный для всего нашего региона! Речь идет о деньгах с таким количеством нулей, что замучаемся усваивать. Отставить — осваивать!
Придворная знать ахнула. В том конце зала, где в большей степени кучковались недруги губернатора, зловеще зашушукались. Друзья же возбуждённо загомонили, некоторые принялись аплодировать.
Михал Михалыч тем же властным жестом вновь заставил публику смолкнуть.
— И кое-что ещё!.. — он посмотрел на часы (ровно двенадцать) — и подмигнул Хомякову.
Помощник кивнул и поспешил направить пульт, который держал наготове, в сторону большого экрана на стене. Тот вспыхнул, пару секунд тормозил, подготавливаясь к работе, и, наконец, выдал телевизионную картинку. Это было вещание лучшего местного телеканала, который, имея ранее рейтинг ниже плинтуса, всего за пару недель ухитрился не только удвоить показатели, но и, по слухам — продаться за большие деньги каким-то медийным немцам.
«Неожиданный указ губернатора о национализации всех городских пляжей порадовал даже самых закоренелых пессимистов. Согласитесь, не каждый день мы становимся свидетелями столь ярких исторических событий! — вещала жгучая брюнетка на фоне пляжной полосы, до отказа заполненной людьми. — С этого дня все пляжи побережья, вне зависимости от своего статуса и ведомственной принадлежности, становятся общественными, то есть бесплатными и общедоступными.»
Зал приёмов остолбенело молчал. Такую новость оказалось совсем непросто переварить. А журналистка, у которой, если хорошенько присмотреться, можно было разглядеть под глазом припудренный фингал, лихо раскручивала сюжетную линию своего сообщения.
Вот она берет интервью у
А вот жгучая брюнетка интервьюирует самого Чудилова, которому, по достоверным сведениям, и принадлежало большинство пляжей. Дремучий старичок в трениках с оттянутыми коленями копается у себя в огороде. Кажется, он слегка выпимши. Вокруг трухлявые садовые домики с крохотными участками. «Пляжи? Какие пляжи? — старичок силится что-то вспомнить перед камерой. — Ах, пляжи! Да бог с ними!..»
«Наш губернатор — просто молодчина!» — говорят люди на улице. Того же мнения отдыхающие на пляже…
Новостной выпуск закончился, Хомяков выключил телевизор. Один из присутствующих с остервенением забил в ладоши, и сейчас же его порыв подхватили многие. Михал Михалыч, с довольной миной на лице, принялся нехотя успокаивать собравшихся.
В этот момент в зал приёмов вошёл важного вида слуга и объявил во всеуслышание:
— Шейх Мухаммед Аль-Ахмад Аль-Джабер Аль-Сабах!..
В Красной Поляне в отеле (кажется, «Мариотт»), персонал в вестибюле нет-нет, да и поглядывал сквозь окна на легкий вертолёт изящных форм, скучающий на специальной площадке. Вчера на нём прибыл кувейтский нефтемагнат в сопровождении людей губернатора и личной охраны. Ему невероятно повезло: президентский номер, расписанный на полгода вперёд, случайно оказался свободен. Олигарх, который провёл в нём чуть менее недели в компании целого гарема писклявых фотомоделей, съехал накануне; а премьер-министр одного братского государства отсрочил свой заезд на пару дней.
Ровно в двенадцать дня шейх Мухаммед Аль-Ахмад покинул свои апартаменты, чтобы спуститься на панорамном лифте пятью этажами ниже и заглянуть, вежливо постучавшись, в номер, записанный на господина Хомякова. Там он застал Василису, сидящую на коленях у Осла, и Белку, которую вчера в ресторане отеля допоздна умело и изощренно обхаживал. Нахваливал её красоту, подарил браслет белого золота Cartier с россыпью бриллиантов, купленный здесь же, а ещё предлагал разделить с ним тяготы путешествия на его яхте.
Мнимый Хомяков и дочь губернатора, видимо, не ожидали увидеть самого шейха, поэтому сконфузились. Белка же встретила нефтемагната хотя и весьма благосклонным взглядом, но с прежними проблесками горделивой недоступности.
— Матильда, сегодня вы выглядите ещё прекрасней, чем вчера! — сказал шейх Белке.
— Что же получается, — рыжая надула губы, — вчера я выглядела плохо? Хуже, чем сегодня?!
— Нет, что вы! Вы меня не так поняли! — смутился шейх, и далее хитроумно выкрутился: — Просто чем больше я вас познаю, тем больше открываю в вас прекрасного! О, этот таинственный завораживающий блеск в ваших глазах! Вы — само совершенство!
Белка весьма удовлетворилась ответом и даже, как бы невзначай, поправила на руке браслет, подаренный шейхом.
— Нас ждут в форелевом хозяйстве, — уточнила Василиса. — Это здесь, недалеко. Пожалуй, лучше будет взять машину — на вертолёте там не сядешь!
— Нет, господа, — покачал головой шейх. — Я благодарю вас за чудесную и очень познавательную экскурсию, но мы возвращаемся. Мне не терпится обсудить с губернатором детали нашего будущего сотрудничества!
Присутствующие открыли рты, выразив тем самым непонимание.