Выйду замуж за спасателя

Рам Янка

Бывший утверждает, что таки с придурью.

– А вот это все про "бью" - поклёп!
– обмахиваюсь, волнуясь, руками.

– Вера... А выходите за меня замуж? У меня огромный дом.

– Фиктивно?
– по деловому прищуриваюсь я.

– Естественно!
– басит, разводя руками.
– Условия обсудим.

Господи, помоги, - крещусь я мысленно.

– Я согласна.

Глава 1 - Мужчины

– Батя, ты куда такой?
– жуя наспех скрученную шаурму,

обходит меня Ярый.

Поправляю перед зеркалом пиджак, оглядывая себя.

– Джинсы не узкие?

– Да вообще красавчик!

Пытаюсь застегнуть пуговицу на пиджаке. Я этот пиджак раз в пятилетку надеваю. Узковато в плечах. Раздался.... Ладно, хрен с ним, не буду застёгивать и всё.

– Короче, пацаны... Мирный, глаза от экрана оторви. Дело серьёзное.

Я - Добрый. А пацаны у меня - Ярый и Мирный. Оба в батю. Скуластые, крепкие, борзые. Только Ярый на самом деле вполне себе мирный и балагур, а Мирный - токс и вредитель.

– Чё?
– поднимает Мирный взгляд от телефона.

– Скоро в нашем доме появятся ещё три человека.

– Интрига....
– комментирует с набитым ртом Яр.

– Женщина, девушка и девочка.

– Ух ты ж! Моя, чур, девушка! Красивая?

Отвешиваю ему слегка леща.

– Даже думать в эту сторону не сметь! Мы будем жить как одна семья. Девочки будут вашими сестрами. И хорошо бы имитировать длительное знакомство и вселенскую братскую любовь. Ну и, конечно, оказывать посильную мужскую поддержку.

– В смысле - тетка какая-то к нам жить пгидет?!
– с ужасом и отвращением морщится Мирон.

Когда уже эту долбанную "р" освоит? Картавит до сих пор.

– Не тетка. А Вера Пална. И называть ее будете "мама". На людях, конечно.

– Бать, ты чё?..
– хмурясь, как на предателя смотрит на меня Яр, откладывая шаурму.

– Есть и альтернатива...
– дёргаю с выражением бровями.
– Вас к себе по суду заберёт.... мать ваша. И мамой будете называть маму.

Настороженно переглядываются.

– Чё это вдруг?!

– Опека считает нашу семью неблагополучной, - поясняю я.

– А чё не так?
– быкует Ярик, засовывая руки в карманы и вставая в позу.

– Старший курит и дерётся. Младший просто отморозок. Я - плохой отец. Бросаю вас ночами на произвол судьбы.

– Да не курю я... Разок попробовал, - оправдывается недовольно Яр.
– Спалили просто.

– Н-да?

Открываю шкаф в прихожей, ощупываю его карманы. Довольно улыбается во все тридцать два. Пусто.

Но я же сам курю, а потому знаю....

Засовываю руку в карман, ловлю на дне высыпавшийся из сигарет табак. Там всего ничего, несколько "крошек". Но каким-то образом всегда просыпается из пачки в карман.

– Это что?
– показываю на пальцах.

– А-а-а-а....
– бегут глаза по потолку в поисках правдоподобной версии.

– Короче, я тебе не тёлка по карманам твоим шариться, усёк? Ещё раз отсветит тема курения...

Многозначительно с угрозой замолкаю. Потому что, продолжения

я пока не придумал. Не лупить же? Несерьёзно это. Сам таким был, к тому же....

– Так вот. Опека намекнула, что если семья наша будет полной, то шансов отвоевать вас на суде будет сильно больше. Вера Пална согласилась нам помочь. У неё тоже сложная ситуация... В общем, мы фиктивно поженимся. Жить будем как соседи в общежитии. Но здесь, у нас. Соседи добрые!
– с выражением наставляю я.

Переглядываются.

– Ну, Вера Пална, так Вера Пална, - покладисто кивают друг другу.

– Есть и неприятные нюансы. Вы переезжаете в одну комнату, освобождая вторую для девочек.

– Э-э-э! Есть же гостевая! Нет! Пап!
– наперебой возмущаются они.

– Гостевая маленькая. Жить там будет Вера. А её дочерям - вторая комната.

– А без этих.... никак?
– закатывает глаза Мирон.

– Язык придержи. Они не "эти". Они Ира и Алина. Ваши сестры на ближайшие два года, пока Мирону не исполнится десять. И он не сможет сказать свое мнение в суде - с кем ему жить. Усекли?

– Угу....
– недовольно.

– Потерпите, в общем. И давайте, "камень, ножницы, бумага" – чья комната уходит в фонд девочек. И вообще.... Мы же мужчины, девочек должны принять на пятерочку и быть джентльменами. Генеральную надо сделать.

– Уууу...
– недовольно стонут они.
– А ты куда, бать?

– А я заявление подавать.

– Она хоть зачётная? Вера эта твоя, - доедает шаурму Яр.

– Да добрая вроде. Книжки пишет.

– О-о-о-о... Творческая мать - горе в семье!

– Мать-шкура - это горе в семье. А книжки - дело хорошее, - тихо цежу я.

– Ну, так-то, да....
– философски изрекает Ярик.

Мирон не помнит ничего, а Яр прекрасно помнит, как их мать себя вела. Бросала его по чужим людям, пока я на севере был, не кормила, лупила. Сама шлялась, бухала. Беременная... Мирон родился, я вернулся и забрал их. Её выставил. Спустя годы типа "одумалась", привела себя в порядок, замуж вышла. Ещё родила. Иск в суд подала, что я детей похитил и препятствовал видеться с матерью несколько лет. Настраиваю детей против нее, сочиняю небылицы и внушаю их детям. Сука. Да только сейчас ничего не докажешь.... Слово против слова. А показания Яра не учитывают. Типа маленький был, не может помнить, да и я "настроил". Такая вот нездоровая херня.

– Собаку покормить не забудьте.

– Да он нам ногу отгызет, если забудем, - фыркает Мирон.

– Р-р-р-р-р!
– напоминаю ему.

– А я может фганцуз....
– картавит он.
– Чо вы меня пегеучиваете? Это как его?.... Негуманно.

– Тренируйся, сказал, француз! Тебе ещё психолога и социального педагога надо пройти. Скажут, что я тобой не занимаюсь. Всё, пошёл я.

– Удачи, бать, - пшикает один раз на меня парфюмом Ярик.

Там едва на дне. Сто лет ему уже... Как-то всё не до этого. На пацанов деньги нужны, на себя мало трачу. Дезодорант - и всё.