Выйти замуж за бандита. Выжить любой ценой
Шрифт:
— Вам противопоказанно солнце, — фырчит врач, нервно теребя колпачок от ручки.
— Можно под зонтиком посидеть, — поддерживаю жену. — Намазаться кремами.
— Нет. Категорически нет, — стоит на своём Гарольд. — Отражение от воды, жаркий воздух, различные грибковые инфекции.
— Хорошо, — примиряет гнев немца Ника. — Дома посижу, по саду погуляю, белок покормлю.
— Договорились, — расслабляется доктор и выписывает назначения на анализы через три недели.
Домой возвращаемся в приподнятом настроении. Ника кидает загадочные взгляды, а я стараюсь лишний раз обещающе до неё прикоснуться. Помогаю выбраться
— У меня рука скоро отсохнет, — шепчу ей, показывая в воздухе, что я ей делаю в ванной комнате. — Хочу тебя до одурения. Того и глядишь, яйца скоро посинеют.
— Пошляк, — опускает в смущении глаза, а затем поднимает на меня мутный взор. — Я тоже тебя хочу.
— Предлагаю сегодня пораньше лечь спать, — подхватываю свою пушинку на руки и несу в дом.
— Ты читаешь сказку Глебу, а я Кире.
Дома нас сносят Глеб с Мирой, не поделившие игрушку и давящие друг на друга детским авторитетом самых старших в семье. С кухни раздаётся плачь Вовки и недовольное бормотание Полины, уставшее от бесполезного успокаивания сына. Неверов Владимир Максимович растёт настоящим мужиком, тянущимся к сильному полу и не ставящим ни во что авторитет слабых женщин.
— Иди, помоги Поле успокоить Вовку, — подталкивает меня в спину жена. — Совсем мелкий террорист замучил мать, пока отец на работе.
Передвигаюсь в сторону требовательного ора и обнаруживаю комичную картину. Кира сидит в стульчике, коряво орудует ложкой и с вселенской скорбью смотрит на хоровод, состоящий из покрасневшей Полины, трясущей багрового хомяка, и двух нянек. Одна отстукивает в ложки, привлекая внимание горлопана, а другая пытается влить в малыша ядовито-зелёную жидкость.
— Что происходит? — не выдерживаю страданий маленького мужичка.
— У Вовчика температура поднялась, зубки лезут, — слезливо тянет Поля и с надеждой смотрит на меня.
— Давай его сюда, — протягиваю руки и принимаю вспотевшего от натуги пацана. — Совсем тебя девчонки замучили. Не знают, как с мужчинами обращаться.
Вовка протяжно всхлипывает и успокаивается, искренне радуясь моему вмешательству. До приезда Макса отказывается слезать с моих рук, позволяя взять себя матери только на кормление. Вечером провожаем чету Неверовых, купаем детей и расползаемся по комнатам читать сказки и укладывать их спать. Прислуга разошлась по своим домикам, охрана заняла ночные посты, и в доме наступает долгожданная тишина.
Захожу в спальню, слышу за дверью шум воды и быстро срываю с себя одежду, лишаясь пуговиц и рукавов. За стеклом, покрытым паром и крупными каплями, изгибается тонкий стан супруги в пушистой пене. Член чётко указывает в её направлении, подрагивая и подтягивая к объекту вожделения, словно на верёвке.
Даю младшему Миру руководить мной и влетаю в душевую кабину. Последнее время вижу Нику в ночной, скромной сорочке, а сейчас охреневаю от вида обнажённого тела. Тяжёлая грудь, покатые бёдра, упругая задница. Руки трясутся, пока тянутся к ней, и я весь трясусь в предвкушении.
Касаюсь спины, с заметно посветлевшими и сгладившимися рубцами, веду вдоль позвоночника, проходя ямочки и с болезненным удовольствием вдавливая пальцы в мягкость ягодиц. Ника выдаёт судорожный вдох и подаётся назад, впечатываясь в грудь и повиливая попкой в паху.
— Прости,
Бархатные стеночки радостно приветствуют подрагиванием, Ника громко стонет и насаживается сама, сокращаясь от жёсткого внедрения. Сжимаю до синяков бёдра, фиксирую на месте и вбиваюсь, выходя полностью и резко возвращаясь назад, туда, где горячо, влажно, вкусно.
Провожу по животу, спускаюсь ниже, ныряю в складочки и надавливаю на клитор, пульсирующий под пальцами. Пара нажатий, круговой оборот, и малышка бьётся в судорогах, ярко кончая. На последнем толчке рычу, стискиваю зубы и выплёскиваюсь на спину, размазывая семя по ягодицам. Вероника в данный момент не пьёт таблетки, а беременность нам сейчас не нужна.
Малышка выпрямляется, откидывает голову мне на плечо, тяжело дышит и удовлетворённо улыбается. Её шарниры разбалансировались и еле удерживают на ногах, поэтому мне приходится крепко удерживать жену на весу и сильнее прижимать к себе.
— Это всего лишь начало, — шепчу ей, прикусывая хрящик на ушке. — Репетиция. Прелюдия. Растяжка перед забегом. Ты на всю ночь только моя.
Эпилог
Вероника
Дворец из белого камня играет в переливах солнечных лучей, отражающихся от синих вод Бонского залива. Величественное здание с резными анфиладами и с кряжистыми башнями по углам, украшенными цветными витражами, демонстрировали статус и положение Шахима. Ещё полтора года назад не могла представить, что вернусь в страну, где раскалённый воздух и образ жизни так похожи на место моего рабства.
Время лечит, а деньги, вложенные Дамиром, лечат в несколько раз быстрее. На моём лице не осталось даже слабого намёка на порез, волосы шелковистыми локонами струятся по плечам, а спина избавилась от грубых неровностей, и только чуть светлые блики на загорелой коже напоминают о прошлом.
Прошлое не забылось, просто померкло под всеобъемлющем счастьем, подаренном супругом. За это время Мир почти отошёл от дел, плюнув на бонусную шкалу во власти и управляя компаниями на расстоянии. Сложнее пришлось с теневой стороной бизнеса. Контроль там он отдать ещё был не готов. И дело не в жадности и страхе потерять деньги. Всё упиралось в безопасность. Захратов не смог себе позволить сдавать позиции, становясь живой мишенью для конкурентов, поэтому бандиты с большой дороги остаются у него в кулаке.
В конце концов, я знала за кого выходила замуж и с кем связала свою судьбу. Не участвует в трафике наркоты, не практикует работорговлю, и на этом спасибо. А оружие, рэкет и крышевание борделей я переживу, лишь бы эта грязь не касалась семьи. Кто-то скажет, так нельзя, кто-то осуждающе покачает головой, но всё, случившееся со мной, сделало меня толстокожее, черствее, и жить я предпочитаю в своём маленьком, обособленном от всех, мирке.
— Шахим отдал нам целое крыло, — обнимает меня муж, отвлекая от созерцания голубизны, сливающейся на горизонте с синевой. Эта сторона дома нависает кружевными балконами над небольшим утёсом, создавая ощущение волшебного парения над глубиной. — Лейсан укладывает детей спать, так что мы можем осмотреть нашу спальню.