Выйти замуж за Лешего
Шрифт:
— Каждому своё, — философски протянул Потасов.
— Интересная тема, познавательная. Есть над чем подумать. Да, Тарас? — подмигнул другу Руслан Карась, заметивший, что Леший внимательно слушает разговор.
— Пойду покурю, — вместо ответа объявил Огарев.
Он встал из-за стола, налил ещё рюмку водки, залпом её выпил и нетвёрдой походкой двинулся на улицу.
Тёплый майский ветер мягко подул в лицо Лешему. Алкогольный дурман, от которого штормило, немного отступил. Тарас достал из кармана брюк сигарету и зажигалку, привычным движением подкурил, глубоко
Из дома вышла Арина Широкая. Она подошла к Огареву, крепко прижалась к его спине и сцепила руки замком у Тараса на животе.
— Прекрасный вечер, — прошептала Арина.
— Тёплый, — отозвался Тарас.
Арина ласково попросила:
— Не пей больше.
— Как скажешь, — покорно согласился он.
— Столько лет тебя знаю, а сейчас словно впервые увидела. Надёжный ты, Тарас. Хорошо с тобой, — Арина потерлась щекой о плечо Огарева.
Леший швырнул недокуренную сигарету в молодую зелёную траву, резко повернулся и сжал Арину в своих объятиях. Арина в ответ одной рукой обхватила его за шею, вторую руку запустила в волосы и призналась дрогнувшим от возбуждения голосом:
— Люблю тебя!
Огарев впился губами в губы Арины, вмял в себя её мягкое, покорное тело, провел рукой по спине, спустился ниже.
— Пойдём после вечеринки ко мне. Мама у Щуровой сегодня ночует, — шептала Арина, просовывая руку под ворот белой рубашки Огарева.
Леший не ответил. Он слегка ослабил хватку, чтобы перевести сбившееся дыхание, а потом снова начал остервенело целовать Арину.
— Тарас, миленький, давай сейчас уйдём от Серёги, — отвечая на поцелуи, умоляла его Арина Широкая.
Огарев застонал и отдвинул Арину от себя.
— Её хочу, а не тебя, — прохрипел он.
Арина рванулась всем телом вперёд, заключая Лешего в свои объятия.
— Это пройдёт. Моей любви хватит на двоих. Ты забудешь её, — успокаивала она Тараса.
— Ни черта не пройдёт, — вздохнул Огарев, — но это мои проблемы! Иди в дом.
— Давай попробуем, — всё ещё пыталась его убедить Арина.
— Сказал же нет! — с болью выкрикнул Леший и тут же спохватился. — Извини. Иди, Аринка, в дом. Скажи мужикам, что я к матери ушёл.
Арина не посмела перечить. Она поднялась на крыльцо, постояла, посмотрела, как Огарев, пошатываясь, вышел со двора Вострикова, и вернулась на вечеринку.
— Где ты Тараса потеряла? — встретил её вопросом Валера Потасов.
— К матери он ушёл, — раздражённо ответила Арина, присаживаясь к столу.
Руслан, Катя и Валера многозначительно переглянулись. Востриков недовольно поморщился, а Люба с сочувствием погладила Арину Широкую по руке.
Глава 33
Душевные муки Лешего, волнения Пташки
и беседа бывших
Тарас, шагая домой к матери, думал о разговоре, который заинтересовал его у Вострикова. В голове Огарева звучали слова Потасова: "Что я враг своей Нюрке?"
— И я не враг Оксане, — бормотал Леший. — Хочет карьеру — поддержу.
Он решил немедленно пойти к Веригодской и сказать, что, если для неё
Леший сел на лавку под большой развесистой рябиной. Несколько минут он просто смотрел перед собой, потом закурил.
— Она никогда не говорила, что останется здесь дольше, чем на ещё один учебный год. Наоборот, подчёркивала, что дальше следующего года не загадывает. Я же не враг Оксане! Собой или ребёнком привязывать её не буду. Пусть летит! — Огарев бросил на землю едва начатую сигарету, встал и вернулся к своему первоначальному маршруту, ведущему к дому матери.
Он делал широкие шаги, упрямо переставляя непослушные ноги и размышляя о своих чувствах к Веригодской. Его мысли путались. Решение порвать с Оксаной не было окончательным. Леший сомневался:
— Вдруг я неправ? Может она хочет быть со мной? Может я снова накрутил себя, как с таблетками?
Однако интуитивно Тарас чувствовал, что именно неготовность Пташки навсегда променять городскую жизнь на деревенскую является ключевой проблемой в их взаимоотношениях.
— Мне нужно напрямую спросить Оксану о планах на будущее, — решил Леший уже во дворе дома матери.
Он ещё немного постоял, с наслаждением вдыхая прохладный вечерний воздух, полюбовался на чистое темнеющее небо и вошёл в дом.
— Ты рано! — в коридор выглянула Карина.
— Мать дома? — Огарев прислонился к стене и с огромным трудом стаскивал с правой ноги ботинок.
— По хозяйству управляется, — Карина с интересом рассматривала брата. — Сколько ж ты выпил?
— Уже отдохнуть не могу?! — возмутился Тарас.
— Можешь, конечно, — легко согласилась с ним Карина.
— Сама бы сходила к какой-нибудь подружке поболтать, винишка выпить. Вечно сидишь дома! Тебя в деревне "Монашкой" зовут. Знаешь это? — пробубнел Огарев, продолжая борьбу с ботинками: теперь он пытался освободить от обуви свою левую ногу.
— Знаю, как меня зовут, — скрестив руки на груди, тихо ответила Карина. — Только мне всё равно. Не умею я подруг заводить, а парней у нас, сам знаешь, свободных нет.
Тарас наконец разулся, подошёл к сестре, обнял её:
— Я ерунду ляпнул. Пьяный. Что с меня возьмёшь? Прости, Каринка!
— Нормально всё, — Карина выпуталась из объятий брата. — Иди спать, пока мама тебя не увидела.
— Да, пойду, — вздохнул Огарев. — Иначе крику будет на весь дом.
Он прошёл в дальнюю комнату, закрыл дверь и, как был в рубашке и брюках, лёг на кровать. Уснул Огарев почти мгновенно, а проснулся от голоса Раисы Максимовны: