Выйти замуж за лорда
Шрифт:
Где-то глубоко в сознании она уже знала причину. Это творится с ней потому, что она впервые познала чувство счастья, насколько она может припомнить свою жизнь.
Теперь она знает, что такое радость, восторг, наслаждение каждой секундой жизни. Впервые за десять лет она стала думать о будущем, а не только о повседневности настоящего, она теперь не была скупа на смех, не отмеряла его крошечными порциями.
Причина всему этому очевидна, и от этого неприятно заныло сердце.
Она влюблена в Джозефа.
И помолвлена с Филипом.
– О нет, – тяжело вздохнула Констанс
Сомнения одолевали ее. Сначала они томили ее не так сильно, но потом превратились в нечто похожее на обвал камней в горах, который, казалось, ничто уже не может остановить. Она никогда еще не была влюблена, но знала, что такое любовь. Сейчас же она влюбилась отчаянно, очертя голову, в лучшего друга своего жениха.
Допустим, что между мужчинами была несколько странная дружба: у них не было ничего, что могло объединять их, кроме разве школьных лет. Но в их привязанности друг к другу не было никакого сомнения. Она не может встать между ними, да и не хочет этого.
Впрочем, она даже не сможет сделать этого по той простой причине, что Джозеф Смит не питает к ней никаких особых чувств. Она ему нравилась, это верно. Иногда он поддавался чувствам, и они могли бы его далеко завести, но он всегда вовремя останавливался, сознавая, что допускает ошибку.
Именно это он и хотел ей сказать сегодня утром, если бы ему не помешало появление лорда Коллинза. Вот почему он решил, что так даже лучше. Это так унизительно!
Итак, она выйдет замуж за Филипа, а с Джозефом будет встречаться несколько раз в месяц, когда он будет в Лондоне. Он женится, скорее рано, чем поздно, у него появится семья. Жена у него непременно будет блондинкой, элегантной, умной, очень заботливой и внимательной, замечающей его меняющееся настроение, и ее рука будет одобрительно касаться его руки, когда за столом он скажет что-нибудь остроумное.
А он будет заботливо укрывать ее плечи накидкой, когда под вечер станет прохладно, нежно задерживая руки на ее плечах. Она же будет гладить его густые волосы и нежно проводить пальцем по его щеке, а затем по очертаниям его губ, а он от удовольствия закроет глаза.
Констанс уже ненавидела его жену.
Внезапно она поднялась на постели. Ей нужно выйти, пройтись по воздуху, чтобы покончить с самоистязанием подобными мыслями.
Констанс быстро переоделась, не беспокоя Стеллу, пригладила и сколола шпильками волосы и плеснула в лицо пригоршню холодной воды, чтобы унять слезы, навертывавшиеся на глаза. Платье из светло-желтой парчи было слишком нарядным для такой прогулки, и образ, который она увидела в зеркале, казалось бы, должен был несколько ободрить ее.
Но, глядя в зеркало, она лишь безразлично пожала плечами и покинула комнату. Прогулка по огромным залам дворца заставила ее подумать о том, как часто в последнее время ей приходится блуждать по чужим коридорам.
Сандринхем действительно впечатляет. Но тут Констанс невольно зевнула и улыбнулась, несмотря ни на что.
Да, она, Констанс Ллойд, вчерашняя гувернантка в весьма скромной семье, проживавшей на острове Уайт, зевает от скуки в залах дворца, принадлежавшего не кому-либо, а самому наследному принцу. Нелепость
А затем Констанс увидела его, вернее, сначала чью-то ссутулившуюся фигуру у порога. Затем сомнений уже не было – это его сюртук, его отливающие рыжиной волосы. Джозеф!
Он словно почувствовал ее присутствие, вскинул голову и тут же выпрямился.
– Мисс Ллойд? – Он смущенно поклонился.
– Мистер Смит, – ответила она и благосклонно кивнула.
Пришло время вести себя так, как положено, решила она.
Она хотела пройти мимо, прекрасно зная, что он смотрит на нее, но, взглянув вниз, увидела открытый кожаный саквояж у его ног, а в нем бутылочки, какие-то сосуды и куски полотна. Отвернувшись, она все же хотела продолжить свой путь, однако, сделав еще несколько шагов, остановилась.
– Что вы здесь делаете? – Любопытство победило в ней другие чувства.
– В данный момент я стою в холле. Вы пропустили очень хороший ленч. Принц съел не менее дюжины куропаток.
– Куда все ушли?
– Кто-то у себя в комнате отдыхает. Кто-то прогуливается на лужайке. Боюсь, большинство отправились с Коллинзом искать злосчастного фазана, поэтому в данный момент, мне кажется, прогулки небезопасны.
Констанс попыталась сдержать улыбку.
– Бедный фазан, он скорее умрет от истощения, чем от раны Коллинза, – сказала Констанс и внезапно стала серьезной: – Спасибо за утреннюю прогулку.
– К вашим услугам. Вы чувствуете себя лучше?
Она кивнула:
– Да, лучше. Спасибо. Где вы научились так держаться в седле?
– Я не такой уж хороший наездник, но…
– Нет-нет! Я хотела сказать, что вы отличный наездник. Это правда.
Ему явно было приятно это слышать.
– Право, не знаю.
Пожав плечами, он как бы закончил разговор на эту тему.
Вновь собравшись продолжить свой путь, Констанс, однако, не тронулась с места.
– Что вы хотели сказать мне сегодня утром? До того, как нас прервали? Вы что-то собирались мне сказать.
– Неужели? Я уже не помню.
По выражению его лица Констанс поняла, что он прекрасно все помнит.
– Филипа не было на ленче.
– Не было?
Джозеф покачал головой.
– Как я понял, Виола отнесла ленч ему в комнату.
– Как мило с ее стороны. Мне кажется, они близкие друзья. Я хочу сказать, это замечательно, что у Филипа есть хороший друг.
– А я, Констанс? Я тоже его друг. И ваш, разумеется. – Он протянул ей руку. – Думаю, нам лучше всего забыть о том, что было сегодня утром, и о том, что случилось в библиотеке. Мы друзья?
Она кивнула:
– Друзья.
Почему ей хотелось плакать? Она не хотела расставаться с ним. Только не сейчас! Чуть позднее – возможно. Ей нужны еще несколько мгновений, чтобы побыть с ним.
– Что вы здесь делаете? – Она указала на саквояж со склянками.
– Ничего. Просто стою.
– Нет. Я имею в виду ваш саквояж, чемодан или как вы его там называете. Скажите, что вы здесь делаете?
Улыбка исчезла, с его лица.
– Констанс, пожалуйста, забудьте об этом. Так будет лучше для вас и для меня.