Выйти замуж за немецкого рыцаря

Белова Марина

– А что? – с полуслова понял подельника Борис. – Мы-то думали, что у Николая никого нет, вот и приняли участие в его судьбе, но поскольку у него есть родной отец, ему, то есть вам, и карты в руки. Всего вам доброго, Виктор Николаевич.

Борис похлопал Сидоренко по плечу и направился к двери.

«Черт! Кажется, мы развязали им руки. Сейчас они уйдут и все силы приложат к тому, чтобы найти Анну, – с досадой подумала я. – Что лучше? Задержать их здесь и выдавить из них признание? Или дать им уйти, чтобы они сами привели нас к Анне

и картинам? Второй вариант хорош, но Борис меня и Алину знает в лицо, значит, скорей всего обнаружит слежку и оторвется, и тогда мы потеряем их навсегда. Надо действовать».

– Алина, ты как? – спросила я подругу.

Возможно, между нами и нет телепатической связи, но понимаем мы друг друга с полуслова, с единого взгляда. Иначе как объяснить то, что она тут же мне ответила:

– Надо брать!

Она решительно схватилась за ручку двери и дернула ее на себя, сделала шаг вперед и нос к носу столкнулась с Борисом.

– Не торопитесь, юноша. У нас к вам есть кое-какие вопросы.

Кажется, Алинино появление произвело на Бориса небольшое впечатление.

– Не узнали?

– Ну почему? Помнится, мы даже на одном корабле плыли. Нога как? Не беспокоит?

– При чем здесь нога? – нахмурилась Алина. Она давно забыла о травмированном колене. – Ах, нога… Сейчас не об этом. Поговорим о другом.

– Простите, но нам сейчас некогда, – издевательски вежливо выдавил из себя Борис. – Поговорим потом, попозже. – Он шагнул вперед, намереваясь обойти Алину с боку.

– Ах, вот как. Тем не менее вам придется остаться, – осадила его Алина и своим телом перекрыла дорогу.

Я тоже шагнула к двери. Конечно же, Борису ничего не стоило нас оттолкнуть, но тогда бы мы закричали, а скандал не входил в его планы.

– Для начала предъявите документы, – потребовала Алина.

– На каком основании? – усмехаясь, спросил он. – Кто вы такие?

– Организация, в которой мы служим, дает нам право не то что требовать документы, но и обыскивать, – нахмурившись, выдала Алина.

Она волновалась и потому сморозила явную чушь. Наверняка подобная формулировка вогнала бы в ужас какую-нибудь пенсионерку преклонных годов, которая, прожив много лет, только догадывается о своих правах, тогда как в жизни ей приходилось сталкиваться исключительно с обязанностями.

Алинино заявление только рассмешило Бориса. Криво улыбнувшись, он спросил:

– Это какая такая организация? Союз первых пионерок?

«Хамит парень», – отметила я, с трудом сдерживая себя, чтобы не ответить.

– Или, может, ваша организация называется «Клуб любопытных Варвар»? – продолжал ерничать Борис.

Потом он попросту взял Алину за плечи и аккуратно отодвинул в сторону. То же он собирался проделать со мной.

– Вы не можете просто так уйти! – повысила я голос. Господи, как будто мой писк мог остановить двух взрослых мужчин!

– Именно это мы и собираемся сделать, – поставил нас в известность Борис.

К нам подскочил Виктор Николаевич.

Николай, казалось, никого теперь не интересовал. Теперь нас было трое против двух. И все же силы были неравны. Борис – юноша нехлипкий – весил, наверное, как я и Алина, вместе взятые. Допустим, мы могли бы повиснуть на его руках, но еще оставался Андреевич. На Сидоренко мы вряд ли могли рассчитывать: человек несколько дней назад перенес сердечный приступ. Он мог взять Андреевича только на испуг.

Глава 27

Скорей всего нам пришлось бы беспрепятственно отпустить Бориса и Андреевича, если бы не вовремя подоспевшая помощь в лице Густава. Более того, он притащил с собой двух полицейских, один из которых приезжал в то роковое утро, когда был ограблен дом Шульца.

– Что здесь происходит? – загремел за нашими спинами его раскатистый голос.

– Густав, ты пришел? – с облегчением ахнула Ирина.

– Ты как? – спросил он, окинув супругу нежным взглядом.

– Со мной все хорошо, но я не понимаю, что происходит. – Она сделала обиженное лицо и покосилась на меня и Алину. Полагаю, она собиралась пожаловаться мужу на мою подругу, но тот расценил ее взгляд по-своему.

Увидев возвышающегося над нашими головами Бориса, он от возмущения поперхнулся:

– Как?! И этот здесь? Да что ж это такое?! От твоих родственников я когда-нибудь избавлюсь? Пойми, дорогая, у нас не принято так долго гостить. Я сделал поистине царский подарок в надежде на то, что все они после окончания круиза вернутся домой. А они снова тут как тут?

«Они? – уловила я в словах Густава некоторую странность. – Густав видит перед собой одного Бориса, но говорит о нем во множественном лице. Оговорился? А может, он знает второго? Худой, усики, похож на Кларка Гейбла… Интересно получается. А что, если этот Андреевич и есть Алекс Петроу?»

Я хотела уточнить у Густава, знаком ли он со вторым мужчиной, но меня опередил полицейский. Заглянув в палату и не увидев там ничего страшного, он поинтересовался о чем-то у Густава. Тот смутился и извиняющимся тоном начал что-то объяснять.

– Что он говорит? – подскочила я к Ирине.

– Он извиняется, что зря их побеспокоил. Здесь дела семейные. Мы сами разберемся, – ответила Ирина.

– Нет! – завопила я. – Нет! Не уходите! Вы не можете уйти! Мы нашли преступников. Это они украли картины!

– Кто украл? Мы? – воскликнул Борис, изображая оскорбленного. – Да я вас упеку за решетку за оговор. Какие картины?! Лично меня вообще не было в Дюссельдорфе, когда этого господина обокрали. Я требую, чтобы она извинилась передо мной! Да-да, именно требую!

Он старался выглядеть спокойным, и ему это почти удавалось. Волнение выдавали лишь предательски выступившая на лбу испарина и легкая дрожь на кончиках пальцев. Перехватив мой взгляд, он сложил руки на груди.

«А рыльце у тебя все-таки в пушку», – не без удовольствия отметила я.