Выждать время
Шрифт:
Я покачал головой.
— Нет. Дверь в пилотажную кабину взломали.
Эрни нахмурился.
— Ну, может быть, это кто-то из команды пытался представить дело так, словно это был не кто-то из команды.
Спаси меня боже от детективов-любителей.
— Я проверял. У них у всех есть алиби — и, разумеется, ни у кого нет мотива.
Гаргантюан издал фыркающий звук.
— А что с оригинальной версией Меган? — спросил он.
— Её уже нет. Оригинал обычно подвергают эвтаназии немедленно после создания копии; нельзя позволять, чтобы существовало
— Для чего может понадобиться убивать кого-то после перегрузки? — спросил Гаргалян. — Ну, то есть, если хочешь кого-то прикончить, гораздо проще это сделать, пока он в своём нормальном биологическом теле, верно?
— Полагаю, так.
— И убийство перегруженного — это ведь всё равно убийство, верно? Я, правда, таких случаев не припоминаю, но по закону именно так, да?
— Да, это всё равно убийство, — сказал я. — Наказание за него — пожизненное заключение; на Земле, понятное дело. — Когда срок заключения больше двух марсианских лет, дешевле отправить преступника на Землю, где воздух бесплатный, чем держать его в под замком здесь.
Гаргантян снова покачал головой и подбородками.
— Она казалась такой приятной старушкой, — сказал он. — Не представляю, за что кому-то могло захотеться её убить.
— Это «за что» меня тоже беспокоит, — сказал я. — Я знаю, что она приходила сюда пару недель назад с образцами на продажу; я нашёл квитанцию у неё в планшете.
Гаргалян указал на свой настольный компьютер, и мы подошли к нему. Он заговорил, обращаясь к машине, и на мониторе, с которым он работал ранее, появились изображения окаменелостей.
— Она принесла трёх пентапедов. Один оказался барахлом, но два других были очень приличные.
— Ты их продал?
— Этим я здесь и занимаюсь.
— И отдал ей её долю?
— Да.
— Сколько это было?
Он снова заговорил с компьютером и указал на появившуюся на мониторе сумму.
— За всё девять миллионов соларов.
Я нахмурился.
— В «Новом Вы» базовая конфигурация стоит семь с половиной. После того, как она перегрузилась, не могло остаться достаточно денег, чтобы оправдать убийство. Если только… — Я вгляделся в изображения образцов, которые она принесла, однако я вряд ли был способен надёжно оценить их качество. — Ты сказал, два образца были приличные. — «Приличный» — любимое прилагательное Гаргаляна; должно быть, он никогда не посещал курсы писательского мастерства.
Он кивнул.
— Насколько приличные?
Он засмеялся, сразу же поняв, к чему я клоню.
— Думаешь, она нашла альфу?
Я пожал плечами.
— Почему нет? Если она знала, где находится альфа, то за это знание могут и убить.
Альфа-залежь — это место, где Саймон Вайнгартен и Денни О'Рейли — два частных исследователя, которые впервые нашли на Марсе окаменелости — собрали свои первые образцы. Это открытие привело сюда всех остальных ловцов удачи. Вайнгартен и О'Рейли погибли двадцать марсолет назад — тепловой экран оторвало, когда они входили в атмосферу Земли после своей третьей экспедиции сюда — и местоположение альфы они унесли с собой. Всё, что о ней знали остальные — что она находится
— Я ж тебе говорю: один из образцов — барахло, — сказал Эрни. — Не могла она его принести с альфы. Порода альфы чрезвычайно мелкозернистая — сохранность такая же хорошая, как на Земле в сланцах Бёрджесс.
— А другие два? — спросил я.
Он нахмурился, потом, словно бы нехотя, ответил:
— Те были хорошие.
— Хорошие, как с альфы?
Он сузил глаза.
— Возможно.
— Она могла вбросить поганый образец только для того, чтобы скрыть происхождение двух остальных.
— Ну, даже плохую окаменелость не так просто найти.
Это была правда. За время моего собственного беспорядочного старательства я ни разу не нашёл и обломка. И всё же должна была быть причина, по которой кому-то понадобилось убивать старую женщину сразу после того, как она перенесла своё сознание в искусственное тело.
И зная эту причину, я смогу найти убийцу.
Моим клиентом был бывший муж Меган Делахант — бывшим он был уже в течение двенадцати марсолет, а не с тех пор, как она умерла. Джерси Делахант пришёл тем утром в мой маленький офис примерно в половине одиннадцатого. С возрастом он усох, но, похоже, в молодости был широкоплеч. На покрытом пятнами черепе осталось лишь несколько клочков белых волос.
— Меган разбогатела, — сказал он мне.
Я глядел на него со своего крутящегося кресла, заложив руки за голову и водрузив ноги на край видавшего виды стола.
— И вы были ужасно за неё рады.
— Насмешничаете, мистер Ломакс, — сказал он, но в его голосе не было горечи. — Я вас не виню. Разумеется, я тоже ищу окаменелости вот уже тридцать шесть земных лет. Меган и я — мы прилетели на Марс вместе, в самом начале лихорадки, надеясь сколотить состояние. Долго это, однако, не продлилось — я имею в виду наш брак; мечта разбогатеть, разумеется, осталась.
— Разумеется, — согласился я. — И вы по-прежнему упоминаетесь в её завещании?
Старые слезящиеся глаза Джерси уставились на меня.
— Подозреваете, да?
— За это мне и платят среднего размера гонорары.
У него был маленький рот, окружённый сетью морщин; он сделал над собой усилие, чтобы не улыбнуться.
— Ответ нет: меня нет в её завещании. Она оставила всё нашему сыну Ральфу. Не то чтобы там много осталось после того, как она потратилась на перегрузку, но всё, что осталось, принадлежит ему — вернее, будет принадлежать, когда завещание утвердят.
— А сколько Ральфу лет?
— Тридцать четыре. — Возраст всегда считают в земных годах.
— То есть он родился после того, как вы прилетели на Марс? Он по-прежнему живёт здесь?
— Да. Всю жизнь.
— Он тоже старатель?
— Нет. Он инженер. Работает в службе водоснабжения.
Я кивнул. Стало быть, небогат.
— И деньги Меган по-прежнему там, на её банковском счёте?
— Так сказал адвокат.
— Если все деньги уходят Ральфу, то каков ваш интерес в этом деле?