Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится
Шрифт:
Если говорить о младенческой смертности детей до года, то в конце XIX века она составляла 250–270 детей на каждую тысячу рожденных, а к 2017 году эта цифра составила 55 младенцев на тысячу. Это значит, что мы наблюдаем снижение младенческой смертности в пять раз!
То есть еще в прошлом веке в пять раз больше родителей сталкивалось с потерей детей до пяти лет. В пять раз больше людей понимали, КАК ЭТО – ПОТЕРЯТЬ РЕБЕНКА.
Человек, проживающий уже какое-то время опыт потери ребенка, часто способен поддержать родителей, которые столкнулись с трагедией в данный момент.
Я
Родитель, проживающий горе, часто способен выдерживать горе другого родителя и оставаться рядом в этом процессе. Просто мы можем понять друг друга намного легче, чем человек, который с подобным горем не знаком.
Еще шестьдесят лет назад таких понимающих людей было как минимум в пять раз больше!
К счастью, сейчас намного меньше людей сталкиваются с трагедией потери ребенка. И одновременно снизился групповой иммунитет к выдергиванию таких разрушающих мир потерь.
Социум перешел нижнюю границу группового иммунитета к горю и начал изолировать горюющих людей, будто больных коронавирусом! Просто раньше этот опыт проживало больше людей, и горюющие родители были более понятны и получали больше поддержки.
«Ты и я ОДНОЙ КРОВИ!» У меня тоже был ТАКОЙ ОПЫТ!
Сейчас родителей, потерявших детей, можно отнести к меньшинствам, права которых ограничиваются и не соблюдаются. В этой ситуации, я считаю, важно организовать программу поддержки горюющих родителей как меньшинства, обладающего уязвимостью, беззащитностью перед обществом и подверженному процессу социальной изоляции.
Я сейчас нахожусь на психологической конференции в Калининграде. Ее тема – «Справедливость». Я не смогла пройти мимо, так как в горе родителей часто возникает немой или озвученный вопрос «ЗА ЧТО?».
Сегодня на конференции мы говорили про два вида справедливости. Справедливость первого порядка присутствует и у животных, и у человека. Эту справедливость можно охарактеризовать фразой: «У меня должно быть не меньше, чем у другого». Даже обезьяна при проведении научных опытов возмущается, когда другой обезьяне дают больше еды или еда по качеству лучше!
Справедливость второго порядка присуща только человеку. Ее суть можно выразить так: «Я чувствую себя некомфортно (стыд, вину, стеснение), если у другого человека есть намного меньше, чем у меня». На справедливости второго порядка построены благотворительность, волонтерство и другие благие дела.
Я задумалась, а есть ли обе эти справедливости в проживании горя? И поняла, что ни справедливости первого порядка, ни справедливости второго порядка в горе нет.
Скажу иначе: проживание горя в социуме несправедливо. Справедливости первого порядка нет, так как мало какой человек захочет получить «не меньше» горя или опыта, чем горюющие родители. В своем несчастье скорбящие родители абсолютно одни.
Справедливости второго порядка нет, потому что вряд ли какой-то человек будет переживать, что у кого-то ребенок умер, а у него нет. И как-то пытаться исправить эту ситуацию.
Ну
Эту призрачную возможность я бы связала здесь с «групповым иммунитетом» социума и отсутствием справедливости в нем.
Когда практически в каждой семье за последние два поколения умирал ребенок, групповой иммунитет, позволяющий выразить и дать поддержку, был намного выше.
Сейчас, когда детей теряют намного меньше людей, такие люди, как я, становятся изгоями. Потому что в обществе группового иммунитета нет.
Горюющих родителей боятся и избегают как коронавируса.
Можно ли выработать групповую реакцию поддержки горюющих родителей без пандемии? Я бы хотела, чтобы так случилось. Когда началась пандемия коронавируса, я первые месяцы… радовалась.
Радовалась тому, что теперь каждый человек на земле сможет понять, что чувствовала я после смерти дочери, хотя бы на половину процента. Я почувствовала в этом справедливость.
Когда в моей трагедии меня почти все оставили в уверенности, что с нами никогда ТАКОГО не может произойти, ведь мы такие хорошие и мы ВСЕ делаем правильно, было очень больно – и больно до сих пор.
Но у меня не было возможности ни защититься, ни отстоять свои границы, грубо нарушенные бывшими друзьями и прессой.
Когда же началась пандемия и огромное количество людей буквально вскричали «ЗА ЧТО?», я увидела в этом начало баланса. На тот момент я уже не боялась собственной смерти – я была бы рада умереть и встретиться с дочерью.
Но я видела этот важный надлом шаблона «Я хороший – со мной все будет хорошо» в обществе.
И вот с ХОРОШИМ миром случилось ПЛОХОЕ.
Я стала замечать, как возрождается групповой иммунитет к отвердению горюющих людей, – так как снова многие стали переживать смерть близких «ни за что». Я увидела, что люди стали добрее друг к другу. Добрее к себе. Я увидела, что начал расти уровень взаимопомощи, сострадания и великодушия.
Я хочу поблагодарить за это пандемию!
Возможно, даже после ее окончания люди увидят, что трагедии случаются ПРОСТО ТАК, а не потому, что человек сделал что-то неправильно.
Я надеюсь на воцарение ПАНДЕМИИ ПОЗИТИВА в мире.
И мечтаю о вспышке пандемии любви, взаимопомощи и взаимной поддержки.
Часть 3. Проживание
Боль как кислород – она занимает все пространство**