Выжить любой ценой
Шрифт:
— Ну а у тебя что произошло? — спросил я у второго не надеясь услышать вразумительный ответ.
— Меня что-то ударило в колени, я едва не упал после этого, — ответил он. Я же внимательнее всмотрелся в его коленный сервопривод и действительно увидел небольшое отверстие в корпусе.
— Так, кажеться я что-то нашел, — произнес я отстегивая верхний защитный корпус сустава. Пришлось в ту же секунду включать морозную пушку на малой мощности и проморозить весь искусственный сустав. — У нас проблемы парни.
— Что
— В болоте водится какая то гадость считающая металл лучшим лакомством, — произнес я показывая несколько десятков жучков которые сгрызли едва ли не половину сервопривода. Сейчас они были замороженные и не представляли опасности. — Надо быть вдвойне осторожней. Судя по его словам он почувствовал удар, значит есть какая то тварь разносящая этих жучков.
— Они живые? — спросил один из аспирантов профессора.
— Не знаю, сам смотри, — ответил я и пересыпал замороженных жуков в контейнер который предоставил мне он.
— Сканер показывает наличие электроники, — через пару минут произнес аспирант, — Это микродроиды.
— Час от часу не легче, — произнес я, — Всем быть очень осторожно нас атаковали микродроиды. Всем включить ежеминутную диагностику скафандра. — после этого я при помощи специального спрея нарастил уничтоженную часть металла на сервоприводах и изменил немного программу управления чтобы избежать большой нагрузки на них.
— Раз все отдохнули то выдвигаемся вперед. У нас по планам еще сорок километров на сегодня. — произнес я вставая на ноги.
Наша дорога замедлилась еще больше. Наш путь пролегал сейчас через лиственный лес и у нас под ногами лежало больше пяти метров опавших листьев ставших домом для тысяч животных.
Кого я там только не ощущал. И гусениц всяких, и жуков, и змей, и каких то грызунов, и просто какие то бесформенные гадости. Все это жило своей жизнью и не обращало на нас никакого внимания.
Так что нам пришлось двигаться всего с десятикилометровой скоростью чтобы не нарваться на опасных местных обитателей. Через пять часов мы вышли на небольшую опушку на которые несколько деревьев были сожжены скорее всего молниями, по другому обугленные останки деревьев я объяснить не могу.
Также на этой поляне наблюдался несколько более тонкий слой опавших листьев. И в связи с этим в нем было поменьше живых обитателей. Отклики от сенсорики стали меньше и я даже почувствовал небольшое облегчение.
— Предлагаю тут остановиться на ночь, — произнес я, — Ближайшие крупные живые организмы кроме нас находятся в паре сотен метров отсюда.
— Согласен, мои люди еще не до конца пришли от ментального удара надобно отдохнуть, — произнес Симонс пытаясь скрыть, что он двигался из последних сил, но внешне не показывал свою усталость.
— Я только сейчас немного приберусь тут, —
Я хотел избавится от трехметрового слоя листьев который лежал на земле. Слишком он был подозрителен, а потому его необходимо было убрать в сторону. Благо телекинез у меня получался сейчас с большой легкостью, и представив листья одним целым я мог быстро их перенести.
Сейчас я уже мог поднимать около десяти тонн, так что уже через пол часа меня в виде листеуборочной машины на опушке виднелась голая земля. Она была довольно влажной, но все же удерживала нас на поверхности, всего на пару сантиметров погружались в грунт.
— Силен, — произнес Пуриэль подошедший ко мне со спины и хлопнувший по плечу, — Но стоило тратится на это?
— Стоило, — ответил я, — По непонятной причине из-за листьев я мог вниз почувствовать всего пару десятков метров, они каким то образом экранируют все от моей сенсорики, да и вообще все живые организмы на этой планете очень мне мешают.
— И как там ничего опасного нет? — спросил он указав на очищенный круг.
— На пару сотен метров вниз есть всего десятка три живых существ. Какие то землеройные существа, — ответил я.
— Вот и отлично, — произнес Пуриэль, — А то я уже немного устал.
— О неужели аграф признался, что устал? — нарочито удивился я.
— Да вот представь устал, — ответил он, — И как же мне тяжело сейчас осознавать, что низшее существо обладает лучшей выносливостью по сравнению с благословенным аграфом, — произнес он серьезно, но в последних словах я чувствовал его смех.
— Ну ты и комик, — произнес я, — Ладно давай иди отдыхай и проследи за Эвириэль, что то ее ментальные волны исходящие вовне мне не нравятся, — обратился я к Пуриэлю.
— Заметил, — скривился Пуриэль, — Сейчас на отдыхе я с Витаэлем наложим на нее технику холодного разума, а то боюсь может сойти с ума от всего происходящего. Она ведь еще как ребенок. Всего год прошел с того момента как ее отпустили из дому в человеческие государства, до сегодняшнего дня все происходящее было для нее игрой. А тут у нее на глазах гибнут разумные, и сама едва не погибла. Прошу не сильно на нее наседать, у аграфов до ста пятидесятилетия очень хрупкая психика, — произнес он.
— А тебе сколько то лет? — спросил я у него. Хоть я и знал, что аграфы живут долго, очень долго по меркам людей. Не одаренный аграф мог прожить больше тысячи лет без процедур омоложения.
— Я еще молодой, мне всего триста сорок, — улыбнулся он.
— Ничего себе молодой, больше чем в десять раз старше меня.,- ответил я.
— Ну так ты человек, я в твоем возрасте еще в среднюю школу ходил и мечтал о новом спидере, а не занимался экспедициями на неизвестных планетах. — ответил Пуриэль.